Попаданец со шпагой
Шрифт:
– Да как вас вообще угораздило ввязаться в ссору с этим Кнуровым? Вы совершенно не производите впечатления забияки…
– Простите, но я сам в полном недоумении. Этот человек совершенно недвусмысленно меня провоцировал. Я не понимаю, почему…
– Я понимаю, – мрачно бросил молчавший до этого доктор.
Тааак! Опять сюрпризы! Мы дружно повернулись к Бородкину и вопросительно уставились на него.
– Понимаете, – эскулап смотрел на нас несколько виновато, – я не знаю этого господина, но год назад слышал от господина Сокова,
Теперь все более-менее вставало на свои места. Понятно, что этот чмошник взбеленился при знакомстве со своим «счастливым соперником». Понты взыграли. Решил отомстить Насте и Сокову посредством меня. Но чего же так опрометчиво? Жизнь ведь на кон ставит…
– Все понятно, – сумрачно промолвил генерал, – отступать вам, конечно, нельзя, Вадим Федорович. Я пойду к этому господину в качестве секунданта, поединок должен состояться, но будьте уверены, что при его неблагоприятном исходе я дойду до государя, и этот чертов бретер отправится в Сибирь. Вы фехтовать-то умеете?
– Довольно сносно, не беспокойтесь.
– Хорохоритесь? Хотите меня успокоить?
– Успокоить хочу, несомненно, – довольно весело (и без особой натуги весело), ответил я. – Вам будет спокойнее, если я скажу, что обыгрывал в поединках мэтра Жофре, который обучает искусству владения шпагой сына Сергея Васильевича?
– Вы серьезно?
Нет, блин! Я вот сейчас поприкалываться решил!
– Совершенно серьезно. Не торопитесь меня хоронить, Михаил Михайлович.
Лицо генерала слегка просветлело.
– Хорошо, ждите моего возвращения. – Бороздин обозначил легкий кивок и вышел.
Перед дуэлью принято приводить свои дела в порядок. А что мне было приводить? Наследством распорядиться? А каким?
Так и пульсировала в мозгах фраза из «Того самого Мюнхаузена»: «Я улетаю налегке…»
Правда, не совсем – задурил девчонке голову и в кусты. В смысле – в небытие… Мне там все по барабану будет, а ей как с этими проблемами оставаться?
Но слова совершенно не складывались. Сидел, думал, придумывал…
В общем, получилось только: «Прости! Я не мог поступить иначе».
…Поединок состоялся через час на пустыре за трактиром. На традиционное: «Предлагаем закончить дело миром» – последовали традиционные же отказы от обеих сторон.
Отсалютовали друг другу клинками и встали в позицию.
– Начинайте! – совершенно генеральским голосом подал сигнал Бороздин.
Ну, понеслось!
Стойка у Кнурова фронтальная, что не есть «гуд» для него. Значит, в движении я буду выигрывать. Но расслабляться нельзя – не на «дорожке». Каждая ошибка может стать последней – не до пяти уколов «играем».
Так, легкие батманы по моей шпаге… Один… Второй… Сейчас или через раз будет жесткий удар по клинку и атака…
Ну, так и есть: шмякнул со всей дури, которую может обеспечить кистевое движение, и вперед!
Оба-на! А ведь не попался! Влет остановился, увидев мой перевод и пляшущее перед глазами жало клинка. Умеет, паразит, кое-чего!
Ладно, будем аккуратнее, мне по-любому проигрывать нельзя, я этого гаденыша должен сделать обязательно.
– Что отступаете, сударь? – подал голос мой противник.
– Прекратить разговоры во время дуэли! – Это уже громовой рык генерала.
Мне-то пофиг, но, в самом деле, ты, раз уж ввязался в «блаародный» поединок, соблюдай правила.
Дистанцию он держать, конечно, не умеет и агрессивен, весьма агрессивен. Причем свои «цели» обозначил весьма недвусмысленно: низ живота и лицо.
Ну, дурак натуральный: я ведь уже показал, что кое-что умею. Тебе бы жизнь свою поберечь, а не стараться охолостить или изуродовать Настиного жениха…
То, что я не позволяю ни приблизиться, ни оторваться от себя, уже стало здорово раздражать моего соперника. Нервничает, по морде лица заметно – очень хорошо, лишь бы мне глупость какую не сделать.
А может, сделать? И с мастерами такое проходило, чего же на этом не попробовать?
Слегка разорвав дистанцию, я стал делать махи шпагой в девятой позиции. То есть непредсказуемо и медленно вращать клинком то от себя, то к себе.
Типа приглашаю, атакуй!
Такое пробивается на раз короткой атакой с близкой дистанции – защиту взять не успеешь, с чуть более дальней – только атакуй – сразу получишь «защиту-ответ». Так что рискованно для обоих, но если поймать момент…
Мой визави поверил первому варианту: стал понемногу сближаться, надеясь пробить прямым выпадом любые мои попытки защиты. И пробил бы. И защиту, и мою грудь.
Но, как говорится, «меня этому учили»: наиболее беззащитным фехтовальщик является перед самой атакой или сразу после ее безуспешного завершения.
Он слишком приблизил свой клинок к моей груди и не представлял масштаба дистанции: я ведь специально это организовал. А теперь, перед самой его атакой, началась моя – жесткий удар по его шпаге в выпаде. Удар и выпад слились в одно движение, и сталь вошла в левое плечо моего противника.
Я немедленно отскочил назад и отсалютовал.
– Серж, у вас кровь! – поспешил вмешаться Рыльский.
– Ерунда, царапина, – со злостью отозвался этот долбаный бретер. – Продолжаем!
А ведь не умен: небось, в самом деле, подумал, что я его случайно зацепил. Ну так сам себе дурак: продолжаем так продолжаем. Надо мной не каплет, а вот из тебя уже течет…
Кнуров тоже это понимал и попытался форсировать события: скачок-выпад, с двумя переводами. Я просто сделал три шага назад – не дождешься! Пока я сам этого не захочу.
Показ контратаки – и мой соперник был вынужден убраться на исходную.