«Попаданец» Сталин. Вождь танкистов из будущего

Логинов Анатолий Анатольевич

— Начнем, товарищи, с доклада наших ракетчиков. Докладывайте, товарищ Королев.

— …Произведен успешный пуск ракеты Р-1 на дистанцию сто пятьдесят километров, по расчетам максимальная высота подъема составила около девяноста километров. Пуск на достижение максимальной высоты оказался неудачен. Сейчас идет доработка системы управления совместно с организацией товарища Берга. Разработка ракеты Р-2 задерживается из-за недопоставки нового двигателя товарищем Глушко…

— Товарища Глушко мы заслушаем после вас. Продолжайте, товарищ Королев.

Пока Королев рассказывает, слежу за реакцией остальных присутствующих, из которых об этих работах знали только Берия и Ванников. Остальные слушают с интересом.

Только Курчатов вдруг задумался. Понял, для чего их собрали вместе? Оно и к лучшему, быстрее найдут взаимопонимание. Тогда по готовности Бомбы мы сразу сможем поставить ее на соответствующий ее характеристикам носитель. Что сразу меняет всю послевоенную ситуацию — мы сможем говорить с САСШ на равных, лишив их мнимых надежд на военное превосходство. Остается, конечно, еще мощная экономика. Но вот как она будет реагировать на отсутствие Бреттон-Вуда и на исключение из долларовой зоны основной части Европы и Азии? Не думаю, что такая ситуация американцам понравится. Зато она очень нравится мне.

— Хорошо, товарищ Королев. У кого есть вопросы?

С энтузиазмом обсуждаем перспективы внедрения новой техники. И как оружия, и как нового орудия проникновения в тайны природы. Капица реагирует… правильно. Не зря мы с Берией выбирали. Истину о Гостях знают всего пятеро человек из всего окружения. Я — шестой. Заслушиваем Глушко и рассматриваем, как помочь его конструкторскому бюро. Необходимо привлечь металлургов и расчетчиков из Специального Расчетного Центра. Спасибо Гостям, их наладонник сейчас — самое мощное вычислительное устройство на планете. Надеюсь, проработает еще хотя бы пару лет, пока мы свои вычислительные машины до ума доведем.

Переключаю всех на вопрос о создании супербомбы и использовании ее для оснащения дальнобойных ракет. Сначала все присутствующие ученые недоумевают, но после реплики Берии о том, что американцы планируют после окончания войны шантажировать нас возможностью применения супербомб с тяжелых бомбардировщиков и ракет, успокаиваются. Конечно, ведь Курчатов в курсе проекта «Манхеттен», ну, а остальные слышали о бомбардировках Лондона первыми самолетами-снарядами «Фау-1». Немалую роль имеет и умелая информация о замыслах англо-американцев. Тем более что при их свободе печати всегда можно найти открытый источник с такими словами, как у Трумэна, заявившего: «Если мы увидим, что побеждают немцы, то будем помогать русским, если будут побеждать русские, то нам следует помогать немцам. И пусть они убивают друг друга как можно больше…» Поэтому обсуждение нового оружия и возможности его производства и применения проходит по-деловому.

Совещание заканчивается, и все, кроме Берии и Капицы, покидают кабинет.

— Ну что, товарищи? Что у нас с «Припятью»? Решили проблему Гостей? Хотя бы теоретически?

— Товарищ Сталин, мы сформулировали теорию, которую, согласно сведениям, полученным от гостей, у них сформулировал Эверетт, — отвечает Капица. — Основной проблемой современной квантовой теории, как известно, является противоречие между тем, как элементарные частицы ведут себя на микроскопическом уровне реальности, и их поведением в нашем макромире, — смотрит на меня. Думаешь, я не понял? Понял, это Лаврентий сидит с непроницаемым видом — он-то точно квантовую физику не изучал так глубоко.

— Это вы о противоречии между уравнением Шредингера, описывающим волновую функцию микрочастиц как детерминированную, и результатом наблюдений за этой частицей, когда результат соответствует единственному набору характеристик, а не всей функции?

Ого, даже Лаврентий впечатлился. Я не слишком себя выдал? Хотя что-то на английском по квантовой механике у меня в библиотеке точно лежит.

— Да, в общем, вы правы, — чуть помедлив, отвечает Капица. — Из этого положения существует

очень простой выход. Если признать, что реализуются все состояния функции, но мы их не наблюдаем просто потому, что существуем в том же кусочке, так называемом кванте, пространства, что и наблюдаемое нами состояние частицы. Такое предположение приводит к выводу о постоянном ветвлении миров на множество ветвей. Обсуждая выводы из этой теории, мы решили, что, возможно, не все образующиеся миры стабильны и некоторые через определенное количество квантов сливаются с исходным, породившим данное ответвление, миром. Из этого вытекает…

— Секретность? — спрашиваю, нахмурившись. Знаю я этих ученых, увлекутся и любые секреты выложат своему оппоненту.

— Все эти обсуждения рассматриваются всеми остальными моими сотрудниками как разработка гипотезы, позволяющей дать непротиворечивое объяснение указанным мною противоречиям квантовой физики. И не более того. Естественно, никаких намеков на то, что существует документально зафиксированное практическое подтверждение этой гипотезы, я не давал.

— Это правильно, товарищ Капица. Значит, теория у нас в первом приближении есть. Практических результатов мы от вас, естественно, не ждем, но попробуйте описать в первом приближении возможные последствия появления способа проникать в такие, назовем их параллельными, миры.

— Это вопрос скорее к фантастам, вроде Беляева или Уэллса. Но попробую…

3 мая 1944 г. Первый Белорусский фронт. Район г. Берлин. 18-й гвардейский иап ПВО.

Николай Козлов

Над Берлином барражируют, сменяя друг друга, четверки и восьмерки краснозвездных истребителей. Среди них и «иваны» восемнадцатого гвардейского. Командующий третьей воздушной армией и особенно его заместитель, Василий Сталин, пробили перевод результативной и успешной части для прикрытия Берлина с воздуха. Так что теперь Козлов служил под началом своего бывшего заместителя, выросшего до заместителя командарма.

Впрочем, кроме рутинных полетов и иногда стрельбы по наземным целям, истребителям над Берлином заняться нечем. Немецкие самолеты в этом районе не появляются уже несколько дней. Как часто повторяет Василий Сталин: «Лучшая ПВО — это наши танки на аэродромах противника». А эта своеобразная противовоздушная оборона действует во всю силу — передовые отряды механизированных армий уже подходят к западным границам Германии. Разрезанные на части, окруженные в котлах, остатки немецких армий еще сопротивляются, но уже всем ясно, что это агония.

Сегодня Николай Козлов тоже патрулирует в воздухе. В воздухе — только наши самолеты, внизу горит столица Германии. Дым временами поднимается почти до летящих на пяти тысячах самолетов. Окруженное «логово» обрабатывают всеми имеющимися средствами, от авиации до артиллерии. Теперь немцы на своей шкуре испытывают то, что раньше несли жителям других городов от Герники и Варшавы до Ленинграда и Сталинграда.

Осматривая небо, Николай замечает эскадрилью тяжелых бомбардировщиков, летящую в направлении к парку, в котором стоит одна из зенитных башен. Эти малоуязвимые, огрызающиеся огнем зениток сооружения давно находятся под особым вниманием авиаторов и артиллеристов. Но утыканные стволами от двадцати до ста двадцати восьми миллиметров бетонные сооружения не поддаются обычным бомбам и снарядам. Поэтому их сейчас и бомбят тяжелые «пешки», несущие двух— и пятитонные бомбы. Несколько раз немцы пытались перехватывать такие колонны взлетающими из подземных укрытий истребителями, поэтому Николай решает попробовать перекрыть этот район. Сообщив о смене зоны патрулирования, Николай вместе с ведомым летят параллельно курсу бомбардировщиков, стараясь не спугнуть немцев заранее.