«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го
Шрифт:
— Старший лейтенант Зильберман! — Голос Мартынова зазвенел. — У вас работы мало? Бегом на свой участок!
Хлопнула дверь, а я, офигевший, смотрел на место, где только что стоял Яша. Да, силен Мартынов! Так быстро к порядку приучить этих «гениев» — это что-то!
Долго предаваться размышлениям мне не дали, и через десять минут мы вошли в большую длинную комнату. Большую часть комнаты занимал верстак, сделанный единым столом во всю немалую длину стены. А на верстаке лежало и стояло штук сорок единиц разного вида оружия. Глянув на Мартынова и поняв, что можно, я бросился к этому изобилию. Честное слово, не представляю мужчину, которому бы не нравилось оружие. А уж посмотреть что-то новенькое сам бог велел. Рассматривая то, что лежало на верстаке, я «потерялся». Ничего необычного
— Так зачем мы здесь нужны? Мягко говоря, я не спец по оружию, хоть и неровно дышу к таким штукам, — и похлопал ладонью по «пушке». — Да и остальные не гении оружейного дела. Мешаться под ногами у специалистов?
— Нет, Андрей, мешать никому не нужно. — Мартынов устало улыбнулся и продолжил: — Ваша задача — посмотреть несколько интересных «вещиц», в происхождении которых есть определенные сомнения. Основное заключение мы уже подготовили. Ждали только тебя. Я знаю, что ты не великий специалист, но может случиться так, что именно ты что-то объяснишь нам.
Пока мы разговаривали, два бойца занесли небольшой ящик, окрашенный в зеленый цвет, так любимый военными. Поставив ящик на верстак и козырнув Мартынову, они удалились. Открыв ящик, Александр Николаевич отошел в сторонку и жестом предложил мне посмотреть. Не скрывая любопытства, я заглянул в ящик и разочарованно оглянулся на командира. В ящике лежали обломок какой-то трубы, несколько гильз и большой пистолет. Или не пистолет? Взяв «пистолет — не пистолет» в руки, я более внимательно посмотрел на него. Что-то он мне напоминал, но что именно? Вытянув руку с непонятной штуковиной, я наконец-то сообразил. «Узи»! Елки-палки, настоящий «узи», знакомый мне только по компьютерным играм. Ни хрена себе дела! Положив автомат назад, я взял «трубу». Больше всего это походило на кусок от использованной «Мухи». В жизни я с ними не сталкивался, но по «ящику» и играм знаком. Да, интересно. Отложив трубу, я взял гильзы. А вот их я очень хорошо знаю. Обычные гильзы от «калаша». Немного «прихваченные» ржавчиной, но запах сгоревшего пороха еще чувствуется. Повернувшись к Мартынову, я спросил:
— Только это? А…
— Только это. Больше ничего. Ни людей, ни их следов. Можешь что-то пояснить по поводу находок?
— Могу, — и я начал рассказывать.
Глава 19
Мой рассказ много времени не занял. Да и что я мог рассказать? Что «узи» — израильское оружие, созданное Галилом? Что гранатомет — это крутая штука? Что АК — лучший автомат в мире по совокупности своих характеристик? Больше-то ничего и не мог. Лучше бы ППС скорей изобрели в Питере, толку больше, чем от моего рассказа. Так и сказал Мартынову. Как же много я услышал о себе нового! До киевских выражений Сергиенко было далеко, но тоже ничего, познавательно. Особенно мне понравился пассаж про то, что я «умею работать только головой, которая в штанах». Минут через пять Мартынов успокоился и уже нормальным голосом сказал:
— Сейчас выезжаем в Москву, по дороге вспоминаешь ВСЕ, что ты только слышал об оружии. По приезде на место садишься и все записываешь. После этого — добро пожаловать к врачам. Понял?
— Понял, товарищ майор! Скажите, а где все это нашли? Если не великий секрет, конечно.
— Секрет, как ты говоришь, именно великий, и, если бы посчитали нужным, место находки тебе сообщили бы. А раз нет, — он развел руками, — то нет. Ладно. Пошли в столовую, и на выезд. Пусть местное КБ само с ума сходит без нас.
В Москве, несмотря на уже позднее время, в оборот меня взяли крупный. Писать я не просто устал, за…лся! Хорошо еще то, что
— Ну что, готов к врачам? — Прищурившись, он ехидно усмехнулся.
— Готов — не готов… Идти-то нужно.
— Ну, тогда пошли. Тебя давно ждут.
После сегодняшнего врачей я люблю еще меньше! Нет. Не за «веки наливаются тяжестью». Это ерунда, я не помню, что и как спрашивали. А вот потом… Эти гады решили, что нужен комбинированный допрос. Вооружившись наговоренным и написанным мной, они устроили блиц-опрос. Ну откуда я могу знать характеристику зарядов к РПГ? Или марки сталей, из которых делались «калаши»? А ведь спрашивали так, будто всего лишь уточняют небольшие детали! И так больше четырех часов! Наконец, убедившись, что я больше ничего путного не скажу, меня отпустили. Через час, даже не раздеваясь, я рухнул на свою кровать и уснул, не долетев до подушки.
Интерлюдия. Москва, Лубянка,
ночь на 21 октября 1941 г., кабинет Л.П. Берия
— Значит, много полезного выяснили? — переспросил Берия у Мартынова. — Что говорят специалисты?
— Много — это не то слово, Лаврентий Павлович! — Мартынов в возбуждении заерзал на стуле. — Специалисты только начали знакомиться с бумагами, но уже чуть не пищат от восторга! Благодаря тому, что Стасов много читал, в голове у него море полезного. Вернее, у него там огромная свалка, в которой можно отыскать это полезное. Сам он этого не помнит, даже под гипнозом мы вытягиваем минимум нужной информации. Но когда предложили пройтись по ассоциациям… Это и дало основной эффект. Мы составили список лиц, которые либо сами создавали, либо были причастны к созданию лучших образцов оружия, и не только. В истории, которую знает Стасов, они благополучно дожили до конца войны, но в связи с тем, что ход военных действий значительно изменился, есть опасность их гибели. Поэтому предлагаю отозвать перечисленных лиц из армии и направить их в КБ. Помимо этого, составлен список наших и иностранных граждан, которые своими действиями в дальнейшем нанесут либо могут нанести вред Союзу ССР.
— Очень хорошо, Александр Николаевич, мне нравятся результаты вашей работы. А над вашими предложениями подумаю. По последним находкам есть что-то новое?
— Нет, Лаврентий Павлович, никаких новых находок не было. Интереса немцев к тому району не зафиксировано. Также не смогли вывести никаких закономерностей в проявлениях этих феноменов. Зарегистрированы только эти четыре проявления. Но мы продолжаем работать, возможно, что-то и прояснится. Пока же, — Мартынов развел руками, — недостаточно информации.
— Хорошо, товарищ Мартынов, — как только Берия перешел на официальный тон, Мартынов подобрался, — продолжайте работу.
— Разрешите идти? — Мартынов встал и вытянулся смирно.
— Идите майор, идите.
Проснулся я поздно. Голова трещала, как с глубочайшего похмелья. Блин, не проходят даром общения с медиками-мозговедами. Садисты, им бы так мучиться потом. И все же интересно, где взяли «узи» и остальное? Может, что-то пропустили коллеги, когда осматривали место находки? Сегодня же подойду к Мартынову, и не просто подойду, напишу служебную записку с обоснованием моего интереса. А обосновать я смогу. Ладно, с этим потом, а сейчас нужно себя в порядок привести, да и голова болеть перестает наконец-то! Через час, чувствуя себя полноценным человеком, я направился на службу.