Попаданка для не(к)романтического властелина
Шрифт:
– Куда! – закричал кот. – Ты так до утра идти будешь! Я тебя перенесу!
Я быстро обул Зайчика, набросил на нее поверх рубашки камзол, а еще сверху мантию. И надвинул меховой капюшон!
– Ты ляльке своей еще шарфик и варежки на резинке выдай! – ехидно заметил кот, открывая светлый портал.
Я вошел в него и очутился напротив Академии. Кот бросился в двери, но они тут же закрылись передо мной.
– Так! Откройте двери! Там начальство на улице забыли! – орал голос кота. – Что значит магия света не пускает тьму! Вы его рожу видели? У него на роже «Вирма» написано! Вот такенными буквами.
–
– Это никто не пришел, - мрачно заметил я, обнимая ее. – Это наш с Андариссом отец с ума сошел, что уже на собственные земли нападает.
Я стоял на холме, слыша и видя, какая паника царит в Академии. Моя рука лежала на плече Зайчика.
– Не бойся, - успокоил я Зайчика. Она висела у меня на руке. В другой руке у меня была корона Андарисса.
– Жаль Трупоеда не взяли. Покушал бы… - вздохнула Зайчик. Она только что покорила меня своим наивным цинизмом. Я начинаю ее обожать. Она опомнилась, и ей тут же стало стыдно. Моя ты прелес-с-сть!
– Ой, а зачем твой папа нападает на….- спросила Зайчик, поднимая глаза на меня.
– Ура! Королева нашлась!!! – орала Академия. – Ура! Мы спасены!
– А что? У Андарисса была королева? – удивленно спросила Зайчик.
– Снежана, - ответил я, подсчитывая войско отца. Я искал ближайшие тела. Судя по тому, как здесь все тщательно вычистили от энергии смерти, поднимать я буду только настроение. Или то, что сдохнет от отца. Но ничего!
– А зачем твой папа нападает на Снежану?
– спросила Зайчик.
– Он сейчас нападет, и я у него спрошу, - устало успокоил я Зайчика.
Войско отца двигалось странно. Они уже перешли первый рубеж атаки, когда в противников летели стрелы. Потом второй. И ни стрелы, ни топора, ни заклинания не вылетело от его войска.
Я поискал глазами отца. Давно я его не видел. Темноволосый, с грубоватыми, мужественными чертами лица. Он выглядел величественно, как и подобает императору.
Андарисс мертв. И все из-за тебя. Из-за твоих амбиций. Воспитать идеального императора! Сам бы ты, старый змей, никогда бы так не поступил! Ты бы быстро нашел кого-нибудь ненужного, рассказал бы о пользе преждевременной смерти для здоровья, выдал бы орден и толкнул с балкона пламенную речь!
Я что тебя? Первый день знаю?
Но при этом ты рассказывал брату прекрасные сказки про мужество, честность, долг, самопожертвование.
Перед отцом внезапно открылся портал, а оттуда вылетело еще одной войско. Призрачные вирмы шли против армии покойников. При этом покойники так и не шелохнулись! Но на них налетело светлое призрачное войско. Еще немного и отец не выдержит и отдаст приказ на уничтожение.
Я стал быстро спускаться с холма, решительно направляясь в сторону отца. Пророчество о его смерти может сбыться в любой момент! И не факт, что это буду не я!
Позади меня пряталась Зайчик. Я прошел мимо призрачной вирмы, которая смотрела на отца так, словно ей под нос подсунули плесневелого зомби, а потом увидел призрачную королеву. На ее лице читалось презрение.
– Мне не о чем с тобой говорить, чудовище! – выдала призрак так громко, словно в воздухе прозвучала пощечина.
Следом раздался голос отца. Он даже извинялся со всем императорским пафосом!
– Я хочу принести извинения за то, что хотел для своих сыновей только лучшего. За то, что нарушил ваши устои и традиции. Мне жаль, что так получилось. Сними проклятие с невесты моего старшего сына. Я приказываю! И мне действительно жаль тех, кто погиб сопротивляясь империи, закону и порядку, - голос отца становился все ближе. Передо мной расступались, а я шел напрямую к отцу. Стоило ему меня увидеть, как Вазилисс сощурил глаза.
– Твой сын погиб, сопротивляясь империи! Ты доигрался! Мой старший брат мертв!
– произнес я, глядя ему прямо в глаза. А потом швырнул ему под ноги корону кронпринца. Все ахнули, а глаза отца расширились.
– Андарисса больше нет! – отчетливо произнес я.
И только сейчас боль, которая немного приутихла, всколыхнулась с новой силой. Осознание, что нет больше верного друга и соратника по детским шалостям и пакостям, нет брата, который скажет: «Это недостойный поступок для будущего Императора!» или «Это слова недостойны принца!». А в глазах у него иногда читалось: «Я бы рад сказать тоже самое. И поступить так же. Но я – будущий император! Мне нельзя!». Нет брата, на котором я летал, с которым мерз на краю обрыва, когда он постигал стихию.
– Что ты несешь?! – громко и зло выкрикнул Вазилисс, останавливая пыльным сапогом, катившуюся корону. Он смотрел на меня с такой злобой.
– Андарисс и попросил меня об этом спектакле. Сын! Выходи, ради Элоира! Иначе, я и вправду, все тут сравняю с землей! И всех тех, кто в этом спектакле участвует!
Попробуй!
– Алидисс!
– строго произнес Василиск, глядя мне в глаза. Я стоял перед ним. За меня пряталась Зайчик.
– Раз ты здесь, то значит что-то пошло не так!
Я смотрел на отца, вспоминая его лицо. Да, это оно! Знакомое с детства. То самое выражение лица, когда я заступался за Андарисса.
– Как ты думаешь, а что могло пойти не так, - спросил я, а у меня нервно дрогнул уголок губ. Я сощурил глаза. – Если корона брата у меня?
– Андарисс посмел отречься от престола? – возмутился Вазилисс. – В твою пользу?!
Я прекрасно знаю, что это тебе в страшных снах снилось.
– Нет. Ты доигрался, отец! Он мертв! – сорвались с моих губ страшные слова. Но еще страшнее слова были наготове. Казалось, весь яд моей боли был заключен в них.
– Не переживай, у тебя есть еще три попытки, вырастить императора своей мечты!
– бросил я ему в лицо.
И посмотрел на корону, лежащую у него под ногой. Себя я, разумеется, не предлагаю.
Вазилисс, дрогнувшей рукой зачерпнул снег и поднял корону. Смысл слов доходил до каждого. Многие еще не знали о том, что Андарисса больше нет. Я увидел, как рыдает Снежана. Нужно подойти к ней. Позади меня ревела Зайчик.
– Мой сын… Мой мальчик, - прошептал отец севшим голосом, дотрагиваясь до капель крови на короне. – Моё Солнце Империи… Мой Андарисс… За что…
Отец сжал корону. Сейчас у меня создавалось ощущение, что великого императора подменили уставшим и несчастным стариком. Он смотрел на корону и шевелил губами. Впервые внутри меня злорадство сливались с жалостью. Неподалеку раздавался мерзкий смех. Смеялась дохлая королева.