Попаданка в академии драконов-1
Шрифт:
Мы с Никой отзываемся наперебой:
– Да.
– Просто нет слов.
– Это шикарно.
– Вы гений.
– Не видели ничего прекраснее.
Посмеиваясь, он протягивает нам планшет:
– Распишитесь в принятии работы.
Стоит огромного усилия прочитать договор (Ника тоже его внимательно изучает), но там никаких подводных камней, просто согласие с тем, что работы выполнены в полном объёме и нас устраивают.
Даже не верится, что такое чудо возможно.
Получив наши росписи, маг разворачивается к двери,
– Милые леди, хочу, чтобы вы знали: никто и никогда ещё не принимал мою работу с таким искренним восторгом. И я благодарю вас за эти эмоции. Всегда оставайтесь такими же счастливыми и искренними. – Он по очереди целует нам руки. – Если вдруг в вашей жизни случатся трудности, найдите меня. Меня зовут мистер Норд Галхирд. Я всегда к вашим услугам.
– Благодарим, – Ника делает книксен.
– Спасибо, – я неловко повторяю за ней.
Мистер Норд Галхирд откланивается.
Схватившись за руки, мы с Никой кружимся по мягчайшему ковру и смеёмся, смеёмся. Это отдаёт безумием, но разве не счастливое безумие эта прекрасная комната?
– Девочки, вам так повезло! – комендант Анисия восторженно оглядывает комнату, взгляд её замирает на светящемся куполе. – Невероятно повезло. Теперь это самая роскошная комната общежития. Поздравляю.
Ох, как бы нам не аукнулось это «самое роскошное». Но сейчас не хочется думать о плохом, я позволяю себе радоваться.
Точно девчонки, мы носимся с Никой по комнате, восклицая:
– Какой коврик!
– Ты посмотри на этот узор!
– Какая тонкая работа!
– Какой цвет!
– Ты только глянь…
С небес на землю нас спускает вид ванной: совмещённый санузел с медной полостью, раковиной и двумя корзинами смотрится откровенно убого.
Ника вздыхает:
– Жаль, что их высочества нам ванную не разнесли.
– Да…
– Может, ты ещё разок принца Сарана… рассердишь? Возле ванной, чтобы он хвостом каак треснул… – Ника ловит мой возмущённый взгляд и улыбается. – Да шучу я, шучу.
В стекло что-то ударяется. Вздрогнув, мы оборачиваемся: в новенькое окно эркера тыкается бумажный самолётик.
– Письмо? – Ника подлетает к окну и легко распахивает раму.
Облетев её, самолётик пикирует мне в руки.
– Разверни, это письмо, – советует Ника.
Я растягиваю крылья, разворачиваю бумажку. И сразу узнаю почерк Арендара.
«Через десять минут выйди на крыльцо женского общежития.
А».
На этот раз никакого письменного этикета, зато невооружённым глазом видно неповторимый стиль принца: выйди и всё, возражения не принимаются. Но после таких извинений… Окинув взглядом великолепные апартаменты, вздыхаю: будет жаль, если всё это снесёт разбушевавшийся драконище. Так что на крыльцо выйду, от меня не убудет.
А вот удастся ли поговорить с Арендаром при новых установках дорогого Эзалона о не приближении
Глава 16
На улицу отправляюсь сразу: если Арендар будет ждать на крыльце, а меня станет откидывать на тридцать метров, я просто не смогу выйти, даже докричаться не получится.
– А вот и моя красавица! – Геринх подскакивает с ближайшей лавки и фривольной походкой направляется ко мне. – Не так-то просто до тебя добраться, Лерусик.
Такие поползновения надо пресекать сразу, но восторг от прелестной комнаты ещё кружит голову, поэтому голос звучит недостаточно строго:
– Не твоя. И лучше тебе сейчас уйти.
– Ну что ты, после стольких усилий я просто не могу отступить.
– Твоё выступление с доспехами, бесспорно, было показательным, но вряд ли это можно назвать сверхусилием, после которого от меня нельзя отказаться. – Оглядываюсь в поисках Арендара. Что-то мне подсказывает, что Геринху не поздоровится, если принц увидит его со мной.
Геринх вскакивает на крыльцо и нависает надо мной, посверкивая жёлтыми глазами:
– Этим мои усилия не ограничивались, моя прелесть.
– Что-то не заметила. – Пытаюсь отступить в сторону и оглядеться, но Геринх снова загораживает обзор на аллею и начинает загибать пальцы:
– Как это не заметила? Я героически сдержался, когда ты меня ударила. Принёс цветы, хотя их очень трудно было достать в столь краткий срок. Потом я позаимствовал защиту для самого ценного, – он похлопывает новенький металлический гульфик. – И из-за этого едва не распрощался с жизнью. Цветы, кстати, дважды дарил. А ещё я написал для тебя песню. И всё это ты приняла, как и твоего обидчика.
Отчаявшись увидеть за его широкой мускулистой грудью хоть что-то, поднимаю взгляд:
– Приняла обидчика?
– Ну, Гаддака. Он же тебя оскорбил, – Геринх морщится. – Конечно, с ним не очень получилось: я собирался его упаковать и всё красиво сделать, самому принарядиться, ну или хоть кровь смыть, а ты так удачно по дорожке шла, что я не удержался, презентовал прямо сразу, горяченьким.
И улыбается во все белые-белые острые зубы.
– Ты псих? – Усилием воли заставляю себя смело стоять на месте, а не бежать без оглядки от этого клыкастого. – Ты во что его упаковывать собирался? В гроб?
– Ну почему сразу в гроб? – Геринх растерянно хлопает ресницами. – За это из академии вылететь можно. Я бантиком собирался перевязать. У меня он даже был в комнате, зелёненький такой.
Пожалуй, я впервые всерьёз жалею, что у меня хорошее воображение: так и представляю Геринха в костюме с перевязанным бантиком Гаддаком под мышкой. Губы предательски дёргаются в улыбку.
– А после ремонта тебе ни камушком в окно не попасть, их отталкивает, ни письмо отправить. Я уже целый час тебя караулю, моя Лерусенька.