Попаданка в академии драконов 2
Шрифт:
— Дай. — Ударяет по нервам голос Халэнна, я вздрагиваю.
— Это несправедливо. — Скривив лицо, Элоранарр вынимает руку из-за спины и любовно оглядывает перо. — У меня ему было бы лучше. Оно такое хорошенькое, эти буковки.
Под неумолимым взором Халэнна он поглаживает надпись. Надеюсь, Арендар не так сильно увлечён своей коллекцией, чем бы она ни была.
С видом обиженного ребёнка Элоранарр отворачивается и, не глядя, вкладывает перо миссис Бобине в узкую ладонь Халэнна. Тот на каблуках разворачивается ко мне и протягивает
Осторожно забираю горячее перо.
— Это всё? — холодно уточняет Халэнн.
— Да, спасибо, — киваю и пулей выскакиваю в коридор.
Двери за мной закрываются с чётким щелчком. Гвардейцы стоят по бокам на вытяжку.
— Пьюф, — выдыхает Пушинка и бессильно свисает с плеча.
— Спасибо, моя маленькая, — поглаживаю её по голове и застываю.
Перо-то я получила, но как его вернуть, чтобы меня в краже не заподозрили?
Если вернусь в библиотеку без причины, и после найдут перо, это будет выглядеть подозрительно. Попросить бы Халэнна отдать похищенное, ему же ничего не будет, но страшно подходить к тому, кто Элоранарра так строит. И ведь Халэнн мелкий, тощенький, а одним взглядом усмиряет…
Передёрнув плечами, направляюсь к выходу, и тут мне приходит просто великолепная идея, что не просто можно, а нужно попросить в библиотеке, ведь теперь мой интерес к теме объясним!
Спрятав перо миссис Бобине в сумку, я чуть не бегом направляюсь в библиотеку.
Перед входом в обитель скорби по перу перевожу дыхание и невольно задумываюсь: а Элоранарр будет из-за потери страдать? Драконы без избранных крайне привязаны к сокровищам, может, я нанесла старшему принцу непоправимый моральный ущерб?
Нервный смешок срывается с губ: эти драконищи такие необычные. Впрочем, среди людей тоже встречаются безумные коллекционеры.
Пока иду к стойке, снова вспоминаю, как Халэнн с видом матёрого дрессировщика отнимал перо. Похоже, не в первый раз изымает потыреное. Наверное, такая клептомания даже у драконов с их тягой к сокровищам не одобряется… А может, Элоранарру нужны именно краденные перья? Вдруг риск быть застуканным за непотребным — неотъемлемая часть коллекционирования? А потом Элоранарр, разглядывая трофеи, вспоминает, как уводил их у хозяев.
Облокотившись на стойку одной рукой, в сумке среди меха Пушинки нащупываю перо миссис Бобине. Глядя в заплаканные глаза, как можно безмятежнее произношу:
— Нам на лекции о культе Бездны рассказали о Видящих, я бы хотела почитать о них подробнее. Есть какая-нибудь тематическая литература с моим уровнем доступа?
— Есть, — похоронным тоном подтверждает миссис Бобине и повторяет демонстративное медленное поднятие с места и неспешное вышагивание к стеллажам.
То что надо! Оглядываюсь: редкие студенты, среди которых знакомая Ники с живым цветком в тёмных волосах, старательно переписывают что-то из книг и в мою сторону не смотрят.
Стремительно присев, засовываю перо под стол, вплотную к ножке,
Выдыхаю со странным облегчением. Вроде ничего особенного не сделала, а так хорошо на душе.
Миссис Бобине долго ходит среди стеллажей, но меня согревает мысль о скором завершении её страданий. Когда она направляется к стойке, принимаю подобающей её настроению мрачный вид.
Процедура заполнения формуляра повторяется, я расписываюсь за «Величайшую потерю столетия» некоего Гаруфа. Не слишком толстый томик в сумку не помещается, и я прижимаю его к груди.
— Спасибо.
— Через неделю вернуть, — припечатывает миссис Бобине и убирает формуляр.
Если ничего не случится, за неделю точно всё прочитаю.
Открыв дверь в комнату, сразу натыкаюсь взглядом на спину Ники: она сидит у стола в эркере и, что-то делая руками на уровне живота, приговаривает, чавкая:
— Кушай-кушай.
Конвульсивно дёргается торчащий из-за её бока белый хвост.
В голове мгновенно вспыхивают предупреждения о прожорливости порождений Бездны, аппетите Ники. Кажется, она кого-то смачно ест. Животом.
От инфаркта меня спасает то, что Ника оборачивается, открывая мохнатую кошачью задницу и руку с колбаской, с чавканьем обгрызаемую этим кошаком. Знакомым белым пушистым кошаком. Он тоже поворачивается, показывая демонические абсолютно чёрные от века до века глаза. Сглотнув колбаску, Повелитель бодро восклицает:
— Привет, красотка. Скучала по мне?
Ага, так сильно, что треснула бы по голове томиком «Величайшей потери столетия».
— Ника, ты держишь в руках чудовище, — предупреждаю я.
— Но он такой миленький. — Ника и бесцеремонно приподнимает котищу. — Просто прелесть.
Стянув с ноги одну туфлю, я бросаю её у входа, а вторую перехватываю крепче и, замахнувшись, направляюсь к черноглазому чудищу.
— Я сейчас покажу, какой он миленький, я ему покажу прелесть!
Ника вытаращивает глаза. Наглый котяра соскакивает на стол. Туфлёй я почти достаю его, но Повелитель перепрыгивает через меня. Разворачиваясь, сношу вазочку с печеньем. Но дверь заперта, предатель хвостатый не уйдёт.
— Стоять, подлюка! — Сбрасываю сумку на пол, всучиваю книгу обалдевшей Нике.
— Чего? — Повелитель дико оглядывается. — Ты чего такая бешеная?
— Ты сказал, что ложечка нужна!
— Нужна. — Он ловко увёртывается от брошенной туфли.
Подхватив её и вторую, я с двумя орудиями наступаю на пятящегося к балкону кошака.
— Тебе она нужна, предатель облезлый.
— Хорошая у меня шерсть! — вздыбливается он. — Это была плата за помощь!
— Ты сказал, мы всё вернём! — цежу я. — Клялся, что Дегон даже не заметит!