Попаданка в академии драконов 2
Шрифт:
— Если не требуется магии, значит, этой менталистикой может заниматься любое существо?
Вскинув брови, Санаду заговорщически отвечает:
— Да, — и прижимает палец к губам. — Только это секрет. Ты ведь будешь хорошей девочкой и не разболтаешь это неодарённым?
Не знаю, но киваю.
— Ни капли искренности в ответе, — вздыхает Санаду и поглаживает Пушинку вдоль всего длинного тельца. — Ну да ладно, всё равно я обязан тебя обучить. Начнём мы с самого простого: научим тебя не транслировать мысли и эмоции окружающим.
— А
— Ты целовалась с принцем?
Воспоминание проносится почти молниеносно, тело пробивает жаром. Санаду расплывается в улыбке:
— Очаровательно. Не думал, что наш наследный принц такой романтик.
Стиснув кулаки, я почти требую:
— Научите меня скорее.
Глава 21
Не думай о большой белой обезьяне — эту фразу можно делать лозунгом раздела ментальной защиты от трансляции образов.
Конечно, существовал способ защитить мысли аналогом магического щита, но, как говорит Санаду: «Нет такой защиты, которую невозможно преодолеть», поэтому самый надёжный способ — разбалансировать мысли и образы, чтобы не кричать в ментальное пространство о том, что думаешь. Но это сложный вариант, его постигают усердными тренировками думать в два слоя: на верхнем — о чём-то постороннем, разными образами, а под ним мыслить не образами, а оперировать сутью объектов. Если переводить в практику, то, когда меня спрашивают о поцелуях с Арендаром, я должна думать о стене, и лишь внутри себя чисто информационно без ощущений и образов знать, что поцелуи были. Такой метод необходим для борьбы с теми, кто способен преодолеть стандартную защиту.
Тренироваться в этом Санаду советует всё свободное время, а пока учит стандартной защите: закрывать мысли и всё ментальное тело уплотнением поверхности этого самого тела, чтобы содержимое его не разлеталось во все стороны волнами информации, а хранило их внутри, заодно прикрывая от простейших воздействий.
Ментальное тело у нетренированного существа совпадает с физическим. Для уплотнения по поверхности его нужно сначала увеличить, ведь даже для ментального тела существует зависимость между объёмом и плотностью.
Для расширения ментального тела Санаду усаживает меня на табуретку и велит представлять, как я (ибо на начальных стадиях для разума физическое и ментальное тела едины) расширяюсь, растворяюсь в окружающем пространстве.
Приглядывая за мной, он проверяет работы студентов и периодически комментирует:
— Плохо ты, Валерия, растворяешься в пространстве, совсем плохо.
— Не надо думать о том, пил ли я человеческую кровь, надо растворяться в пространстве. Давай-давай, чтобы через пять минут я тебя здесь не увидел, ха-ха.
— Нет-нет, только не думай о романтике, пощади мои слабые нервы.
— А, так твоя соседка села на магическую диету? Сочувствую, когда еда — привычка, отказываться от неё крайне тяжело.
— Растворяйся,
— Не спи, а то упадёшь.
— На сегодня всё. Повторять по полчаса перед сном. Попросишь мисс Никалаэду, чтобы следила за тренировками по растворению, она сможет сказать, получалось у тебя или нет.
— А у меня получалось? — Я едва сдерживаюсь, чтобы не потереть слипающиеся глаза: к концу даже присутствие Санаду стало таким привычным, что я начала засыпать.
Пушинка, потянувшись и зевнув, спрыгивает с письменного стола и пытается залезть в сумку. Снаружи остаётся зад, лапы с розовыми подушечками и двадцатисантиметровый хвост.
— Для твоего уровня и для первого занятия, — покачивает пером Санаду, — вполне удовлетворительно. Пойми, обычно первые пять-шесть тренировок не приносят ощутимого результата, и только если дисциплинированно одолеешь их все, сможешь ощутить намёки на прогресс.
— Значит, буду тренироваться.
— Это единственный способ добиться успеха в менталистике. Счастливо… Нет, погоди. — Он вытаскивает из стола коробочку печенья и коварно улыбается. — Передай своей очаровательной соседке с пожеланиями приятного аппетита.
Определённо Санаду любит издеваться над студентами. Что ж, утешает, что от его шуточек страдаю не я одна.
Перекинув тяжеленную сумку через плечо, прижав к груди коробочку с печеньем, я направляюсь к двери:
— Спасибо за занятие, до свидания.
— До свидания, до свидания, — со странной интонацией отзывается Санаду. Гвардейцы привычно подстраиваются под мой шаг.
В холле общежития бушует мисс Анисия:
— …поставщики негодуют. Неужели наш уважаемый соректор Элоранарр не понимает, что академии нужен завхоз. И немедленно.
— Он понимает, — флегматично уверяет стоящий боком ко мне Халэнн. Раскрасневшаяся мисс Анисия, уперев кулаки в бока, гневно продолжает:
— Тогда почему он ничего не делает? Вчера поставщикам продовольствия не выдали деньги, сегодня пришлось ящики сгружать на полигон, и никто не знает, что с ними делать. С ремонтом стены вопрос до сих пор не решён. А что будет завтра?
— Назначение завхоза — вопрос времени, — голос Халэнна настолько ровный, что кажется неживым.
Стараясь ступать потише, пробираюсь по лестнице на второй этаж.
— Почему соректор Элоранарр отказывает мне в назначении на должность завхоза?
— Соректор Элоранарр отвечает за безопасность, его дело — проверить будущего завхоза на лояльность, а не утверждать нового. — Лжёт Халэнн так убедительно, что я бы поверила, если бы не знала истинной причины отказа в утверждении мисс Анисии.
Но кто-то должен этим заниматься.
— Обратись к соректору Дегону.
— Тебе прекрасно известно, что он заперся в сокровищнице и отказывается выходить. Может, навсегда заперся, академия теперь разваливаться должна?