Попаданка за пять монет
Шрифт:
— Я бы попросил! — сверкнул глазами Гадор.
— Проси! Я слушаю.
— Опять паясничаешь?
— Нет, поддерживаю беседу. Так вот, пока, как выход из этого безобразия, я вижу только найти их как можно скорее! Это в наших… хм… интересах…
Я не стала делать вид, будто лишение сладкой стороны нашей с ним совместной жизни оставляет меня равнодушной. Не люблю такое лицемерие, вот правда.
— И верно… Вот гады, личной жизни мешают… — буркнул Гадор и еще на секунду отвернулся. — Итак, что у нас есть…
И в этот момент… Когда Гадор стоял в пол-оборота ко мне, а солнечные лучи, падающие в окно, красиво высвечивали его восхитительный профиль… меня осенило.
Даже мурашки побежали по спине.
— Гадор? Послушай! А я, кажется, знаю, что нам делать, чтобы побыстрее вычислить их! — начала я.
И тут же осеклась.
Поэтому что этот план… ну очень рискованный.
А Гадор вполне может на него согласиться.
— И что же это? — с искренним интересом спросил он.
И ведь не «отмажешься» теперь. Он прекрасно чувствует ложь, сам сказал мне об этом в самом начале.
— Смотри, откуда они могут знать, что ментальный удар нужно нанести именно в тот момент, когда… ну ты меня понял?
— Хм… — Гадор на мгновение задумался. — Выходит, кто-то отслеживает мой ментальный сигнал, смотрит, чем я занимаюсь… ты это хочешь сказать? Невозможно. В норме моя защита даже дракону не даст такой возможности. Они даже не смогут определить, где я нахожусь. Только факт — этот дракон существует, и защита его по-прежнему крепка.
— Все так! Но если они — или он… Или она…
— Она?
— Ну да, мы же не знаем, какого пола главный злодей! — я назидательно подняла вверх палец. — Вы тут напрасно недооцениваете женщин! Знаешь, какие маньячины из обиженных дам получаются?
— Не знаю, это все дикость диких миров, — усмехнулся Гадор, но я видела, что мои слова заставили его задуматься. — Так и что?
— А то… Просто скажи мне, если, допустим, кто-то пытается нанести тебе ментальный удар, а с тобой все в порядке… то ты можешь понять, откуда удар исходит?
Эх… Если это так, то, уверена, Гадор сейчас догадается, куда завел меня мой пытливый и острый разум. И схватится за эту идею. И будет риск, очень сильный, такой, что я с ума сойду от волнения за него.
— Могу, — задумчиво ответил Гадор. И тут его тоже осенило. Он уставился на меня и коротко бросил: — Ты гений, супруга моя.
Я скромно потупила глаза, мне в очередной раз было очень приятно. Но теперь пережить все это волнение точно придется, вздохнула я про себя.
— Если мы думаем одно и то же, конечно… — тихо сказала я.
— Я думаю, что я могу временно сам ослабить защиту. Тогда эти гады, лишившие меня… нас, проклятье! — заметят это. И нанесут свой удар. В последний момент, видя атаку на свой разум, я выставлю защиту щитом — и отслежу при этом, откуда исходит воздействие.
— А если не успеешь?! — подняла на него глаза я. — А если не успеешь поставить щит? Что тогда?
— Тогда мой разум превратится в месиво, дух покинет тело. А ты станешь вдовой. Могу заранее написать завещание, чтобы ты точно не осталась без «выходного пособия», — жестко усмехнулся Гадор. — Ты в любом случае окажешься в выигрыше.
— Но ты же не думаешь, что я… придумала это с расчетом на такой исход?! — изумилась я в ответ на его циничное высказывание.
Если Гадор хоть на секунду так обо мне подумал — даже разговаривать с ним дальше не буду!
Придется общаться жестами!
— Нет?! — криво улыбнулся Гадор. — Ты не желаешь такого исхода, милая супруга? Кто-то совсем недавно хотел от меня избавиться…
— Нет! — вспыхнула я. Это он меня проверяет, что ли?! Ну он у меня получит! — К тому же, если ты погибнешь, то первое, что сделают гады — убьют меня. Или возьмут в плен и заставят предсказывать будущее на их благо! Мне со всех сторон не выгодна твоя смерть!
— Да?! — снова хмыкнул Гадор. Резко подошел, наклонился, хищно поставил руки на ручки кресла, в котором я сидела. Приблизил свою мужественную мордочку ко мне, обжег дыханием. Ах… этот жар. Эти жестко-бархатные нотки! — А я думаю, что ты… волнуешься за меня. Уже не мыслишь своей жизни без меня. Я стал тебе небезразличен. Наша ночь и наши дни… очаровали тебя, моя маленькая умная жена… — понизив голос прошептал он мне в губы.
Паразит! Он что, хочет, чтобы я призналась, насколько я теперь к нему неравнодушна?! Первая?
Ну уж нет!
Я девушка приличная. Первая в любви не признаюсь!
Отстраниться было некуда, поэтому я выдохнула также — ему в губы:
— А тебя, хочешь сказать, они не очаровали?!
— Хм… — видимо, такой прямой вопрос оказался неожиданностью для Гадора. Он отпрянул и снова сложил руки на груди.
А я ждала его ответа… пожалуй, как приговора. Вспомнилось, как недавно я поставила себе программу максимум. Спровоцировать Гадора признаться мне в любви. При этом понятия не имела, как это сделать.
Мучительную для меня минуту Гадор молчал.
Потом снова хмыкнул. Потом улыбнулся. Подошел и опять навис надо мной. Твердая сильная рука легла мне не щеку.
Приятно так, ласково, бережно. Без всякого цинизма!
Ууу… И аромат страсти немного просочился через стену наших с ним решений.
— Милая моя Анечка, я ведь знаю, что ты хочешь услышать. Что ты хочешь, чтобы я сказал, — проникновенно произнес он. В голосе не было насмешки или иронии. А в глазах светилась теплая… ласка. Сейчас он словно бы гладим меня взглядом (от безысходности, наверно, особо-то гладить руками нельзя, чтоб не возбудиться!). — Но я понятия не имею о любви. Что именно вы этим словом называете, о чем пишете сказки. Но… с тобой я … — он на мгновение отвернулся, словно следующая фраза требовала от него внутренних усилий, — …я как-то ожил. Появилось что-то еще, кроме Академии и целого мира. Этого достаточно.