Попаданки в матросках
Шрифт:
А ведь Богородицк был одной из баз снабжения 2-й танковой армии с большими запасами горючего, боеприпасов, продуктов и всего прочего, необходимого для войны! Мало того, заняв его, советская армия выходила в тыл главным силам Гудериана (точнее, конечно, уже «бывшим силам Гудериана», пребывающего в плену), сражавшимся к югу и востоку от Тулы с 50-й армией.
Утром четырнадцатого рядом с Богородицком сел самолет, привезший ответ из Москвы на отчет генерала Голикова - в нем содержались указания поддерживать вокруг воинов в матросках режим секретности, но не в ущерб действенной помощи армии в наступлении. В случае же необходимости секретностью разрешалось немного пренебречь. Обратным рейсом самолет увез Константина Симонова (которого взял пассажиром вместо бортмеханика, а того пришлось оставить в городе),
И в этот же день разозленные немцы, изо всех сил пытаясь переломить ситуацию в свою пользу, организовали массированную бомбардировку города с целью уничтожить на своей бывшей базе снабжения все, что можно, а также повредить крупный узел дорог и замедлить скорость наступления Красной армии. Ну... точнее, они попытались такую бомбардировку организовать, для чего прислали целую бомбардировочную авиагруппу с истребительным сопровождением. Вот только теперь вместе с Красной армией в Богородицке оказались сэйлор-воины! Сэйлормун заранее предупредила о приближении угрозы, а Сэйлор Венера, снова забравшаяся на колокольню, посшибала с небес все немецкие самолеты. Почти все... На этот раз их все же было многовато, поэтому три ухитрились удрать и уцелели. А вернувшись на аэродром, устроили истерику с воплями о таинственном золотом луче русских, которые перебили всю авиагруппу, словно охотники - стаю куропаток.
Немцы к северу от наступавших на Богородицк советских войск заметили неладное слишком поздно и начали спешно отступать на тот же Богородицк, опасаясь окружения - и, конечно, с этим опоздали - путь на юго-запад был им уже закрыт. К тому же теперь и те советские дивизии, которые они до сих пор сдерживали на берегах Дона, прорвали практически брошенную линию обороны и, разгромив арьергарды, устремились следом за отступающими немцами на запад, при этом перерезав основные дороги, по которым еще можно было бы отступить на север.
Вот тут штаб Клюге, пытавшегося снова наладить управление 2-й танковой после потери штаба Гудериана, залихорадило уже по полной - потому что опасность окружения ее главных сил стала вполне реальной (что с самого начала и планировал советский Генеральный Штаб, но не добился успеха в иной истории). Отступающие 25-я мотопехотная и 17-я танковая дивизии вели тяжелые бои с отрезающими им путь русскими, скопления немецкой техники, образовавшиеся на проселочных дорогах, штурмовала обрадовавшаяся неожиданному подарку советская авиация, и немцы не были разгромлены тут сразу и полностью лишь потому, что авиации у РККА здесь было недостаточно, также как и подвижных частей.
А еще в тот же день, четырнадцатого декабря, была освобождена Узловая, и пытающиеся прорваться к ней с юга гитлеровцы только наткнулись на новый заслон, вынуждены были развернуться прямо на запад и снова отступать по проселкам и полям под непрестанными ударами догоняющих их уже с трех сторон русских, и наконец, массово бросая встающую из-за недостатка горючего и поломок технику, обратились в беспорядочное бегство. К тому времени, как навстречу дивизиям РККА вышли срочно переброшенные сюда 4-я танковая и 296-я пехотная дивизии, до них добрались лишь жалкие остатки 17-й танковой и 25-й мотопехотной... Кроме того, у немцев здесь оставались еще 167-я пехотная и 29-я мотопехотная, которые и так уже, отступая, вели непрерывные бои с остальными силами наступающей и с запада 10-й армии, так что резервов просто не оставалось и взять их было неоткуда - ведь с севера вдобавок наседала 50-я армия, грозя перерезать шоссе Тула-Орел - последний путь к отступлению всей собранной здесь группировки немецких войск. Так что к вечеру пятнадцатого декабря советские силы в южной части образующегося «мешка» прорвали наспех созданные оборонительные рубежи и вынудили гитлеровцев снова поспешно отступать. Видя, что горловина «мешка» стягивается все туже, начала отступление и 3-я танковая дивизия, тем самым позволив силам 50-й армии преодолеть оборону на реке Шат.
А еще сутки спустя кольцо
Но в тот же день Гитлер отдал свой известный приказ, запрещавший группе армий «Центр» проводить значительные отступления:
«...Недопустимо никакое значительное отступление, так как оно приведет к полной потере тяжелого оружия и материальной части. Командующие армиями, командиры соединений и все офицеры своим личным примером должны заставить войска с фанатическим упорством оборонять занимаемые позиции, не обращая внимания на противника, прорывающегося на флангах и в тыл наших войск... Лишь после того как на тыловые отсечные позиции прибудут резервы, можно будет подумать об отходе на эти позиции».
Сам Гитлер был уверен, что таким образом спасает немецкую армию от судьбы войск Наполеона, и возможно, в целом он даже был в этом прав. Вот только для некоторых соединений 2-й танковой армии этот приказ сыграл роковую роль - потому что обещанные резервы вовремя так и не прибыли...
Семнадцатого декабря было освобождено Щекино, где вновь соединились силы 10-й и 50-й армий, разгромив и уничтожив часть соединений многострадальной 296-й пехотной. И хотя на этот раз дата освобождения города совпала с датой по «оригинальной истории», за это восстановление «исторической справедливости» немцам пришлось заплатить уже шестью лишними (хотя на самом деле далеко не лишними!) потерянными дивизиями. Не считая прочих потерь.
Но и это было еще не все! Ведь тем временем, южнее в образовавшуюся во фронте брешь устремилась конная группа генерала-лейтенанта Мишулина, составленная из трех кавалерийских дивизий. К счастью для немцев, продвигалась она недостаточно быстро и в итоге была остановлена у Плавска, куда как раз отступали 3-я и 4-я танковые дивизии, а за ними - сильно побитая 296-я пехотная. Однако по следам конной группы уже шли стрелковые дивизии, так что планы гитлеровцев удержать хотя бы новый рубеж обороны на реке Плаве выглядели очень сомнительными даже для них самих. Но... был приказ Гитлера, который Клюге, в отличие от Гудериана иной истории, не осмелился нарушить. Три дивизии встали на новых позициях, чтобы оборонять их «с фанатическим упорством», и действительно старались не обращать внимания на то, что подошли советские войска, ранее задержавшиеся для уничтожения окруженных немецких дивизий. Подошли и, пользуясь еще сохранявшейся к северу от немцев «дырой» в разъезжающемся по швам фронте, довольно легко прорвали там оборону 296-й дивизии, обошли немцев с левого фланга, а затем зашли им и в тыл.
Севернее, в районе Крапивны, таким же образом попал в окружение полк «Великая Германия», который также выполнил приказ о «фанатически упорной обороне».
Генерал Голиков, штаб которого постоянно перемещался от Богородицка на запад, поостерегся использовать своих союзниц в боях на окружение и уничтожение немецких войск к югу от Тулы, опасаясь, что в происходящей там мешанине кто-нибудь да попадет под «дружеский огонь». Впрочем, там-то советские войска и сами великолепно справлялись. Зато воительницы оказали большую помощь при освобождении Плавска семнадцатого декабря...
Конечно, все дороги, ведущие к Плавску с востока, были немцами заминированы. Но никакая маскировка, используемая немецкими минерами, не способна была укрыть их от зоркого сканера Сэйлор Меркури! Темным зимним вечером, да еще прикрывшись туманом, она быстро и незаметно прошлась по всем предназначенным для наступления участкам дорог, расставляя вешки, указывающие безопасный путь. А следом подбирались к городу советские бойцы.
А затем воины в матросках впервые в этой войне использовали свою способность к сэйлор-телепортации... Все пятеро мгновенно перенеслись на крышу хорошо видимого издали бывшего дворца графини Гагариной, господствовавшего над всем городом. А уж потом...