Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 2

Ветреная Инга

— А если я сейчас разрыдаюсь самозабвенно? А дорогой и любезнейший Кощей Бессмертный возьмет и поинтересуется, по какой-такой причине я горючие слезы проливаю? Что мне ему, горемычному, ответить? Змей Горыныч меня напугал? А как вам такая версия: Змей Горыныч настолько жаден, что пожалел гостье Кощея Бессмертного краюшечку хлеба?

Видимо, дракончик не привык, чтобы ему так нахально отвечали, да еще с элементами шантажа. Ну, когда у тебя за спиной гарантии самого Кощея, отчего же не позволить себе хулиганство?!

— Мария

Васильевна, вы же только что отужинали с нашим государем, отчего же такие претензии к корочке хлеба? — сдерживался, чтобы не заржать надо мной, Костя.

— Знаете, Константин, уважаемый Кощей — очень вдохновляющий на активизацию мыслительной деятельности собеседник, но вдохновение по отношению, в частности, к аппетиту и к приему пищи вообще, он губит на корню. Дети уплетали яства за обе щеки, а у меня кусок в горло не лез.

— Понимаю, — посочувствовал мне Константин. — Государь умеет произвести неизгладимое впечатление. Присоединяйтесь.

На это я лишь грустно покивала и плюхнулась на предложенный мне стул, сердито поглядывая на трехголовую недотрогу. Вот ведь цаца какая! Лапку протянуть он для меня пожалел!

— Знакомьтесь, уважаемая Мария Васильевна, это мои близкие друзья: узнанный Вами Змей Горыныч и Соловей-Разбойник.

— Щдобрый щвечер, — просвистел Разбойник.

— Приятно познакомиться, — протянула я Соловью руку.

Он на нее недоуменно покосился, потом быстро перевел глаза на секретаря, мол, и что с этим делать? и, получив «добро», тоже протянул мне конечность, которую я бодро пожала.

— Щчем щжелаете ущгостица? — Разбойник был сама любезность.

— Не знаю, а что у вас есть вкусненького? — спросила я.

Мне тут же положили пяток куриных ножек, большой кусок баранины, каких-то здоровенных овощей. И это мне еще повезло! У Горыныча в тарелке лежала целая баранья нога.

— Большое спасибо, этого вполне будет достаточно, — пораженно поблагодарила я, уставившись на довольную щербатую улыбку.

— Не щжелаете щпропробовать нащего щвина? — продолжал за мной ухаживать Соловей.

— Непременно, — обрадовалась я. — Ни разу в жизни не пробовала сказочного вина.

Мне тут же вручили огромный кубок, до краев наполненный густой темной жидкостью.

— Это точно вино? — усомнилась я.

Глотать кровь или еще какую-нибудь гадость я не намерена.

— Вино из винограда, смородины и вишни — исключительный рецепт, — горделиво пояснил Горыныч. — Из моих личных запасов!

А Горыныч у нас кто? Заядлый винодел? Как тут все интересно!

Взяла кубок обеими руками и пригубила жидкость. Божественно! Кажется, я даже глаза зажмурила и замычала от удовольствия.

— Мария Васильевна, с Вами все в порядке? — вмешался в мои гастрономические восхищения Костя.

— Нет, вкушать этот дивный

напиток без тоста — это кощунство! — провозгласила я.

— Щто ж, щтогда щпредлагаю щвыпить за щзнакомство! — подхватил мою инициативу Разбойник. — Щрад нащей встреще в щстоль щнеформальной общтановке. Щзовите щменя прощсто Щоловей.

Подняв кубки мы чокнулись и выпили.

— Благодарю, Маша, — поддержала я свистящего.

— Мы уже знакомы, — продолжал формальности секретарь. — Мое имя Костэк, но Мария Васильевна продолжает звать меня «Костя»!

— Что за нелепость! — возмутились Горыныч и свистящий!

— Действительно! — поддержала я всеобщее негодование. — Костя, за тебя!

Со мной все согласились и вновь подняли кубки.

— Я Змей Горыныч! — перехватил слово динозаврик. — Но ты обо мне уже наслышана. Яга нажаловалась? Или Яниночка рассказала?

Ой, становится все интереснее и интереснее!

— Нет, бабушки о тебе и полсловом не обмолвились, — решительно рихтанула я спесь рептилии.

Горыныч печально вздохнул всеми тремя головами и отвернулся, причем в разные стороны.

— Ощткуда щтогда ты, кращавица, о Щзмее Щгорыныче Щлышала? — поинтересовался Разбойник.

— Из сказок, — рассеянно наблюдая за рептилией, ответила я.

— Щможет и про щменя щказка ещть? — хохотнул Соловей.

— Есть, — ответила я, — тебя в ней русский богатырь Илья Муромец побеждает и князю в стольный град Киев на суд отвозит, — кратко пересказала я историю.

— Щто за щбред?! — возмутился Соловей. — Щкто щтакой этот щбогатырь, Щилья Щмуромец? Щто за щтольный щград Щкиев? Щлыхом не щлыхивал? А за щто щменя щудить-то щрешили?

— Разбоем на дорогах промышлял! — припомнила я.

— Ну, тут щхоть не щбрехали, — сразу успокоился свистящий товарищ, за что мы дружно и выпили.

— А про меня что в твоих сказках врут? — полюбопытствовала левая голова динозаврика, остальные две усиленно делали вид, что им все равно.

— Тебе, кажется, Алеша Попович, а может Добрыня Никитич, все три головы отсек, — мстительно вещала я.

— За что? — ахнули все три отдельные личности рептилии. — Что за жестокость?! Боготыри ваши не люди, а чудовища какие-то!

— И не говори! — подняв бокал и чокнувшись с присутствующими, поддержала я впечатлительного гиганта, занимавшего половину немалого пространства зала.

Теперь понятно, откуда у хозяина замка такая тяга к высоким потолкам: с такими гостями иное архитектурное решение просто неприемлемо.

— А за что головы Горынычу рубили? — направил мое туманное, но расслабленное сознание Костя.

— Кажется, посевы жег и девок, почем зря, таскал, — припомнила я.

— А я щтебе щговорил, с щбабами аккуращтнее щнадо, щревато это! — журил друга Соловей.