Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 2

Ветреная Инга

— Ну, он же весь вечер на тебя косится. Может, мне легче с тобой договариваться без посредников? — хитро прищурила я правый глаз. — Соловей, я права в расстановке сил?

Разбойник заливисто расхохотался и, подняв свой бокал, провозгласил:

— За щсообразительных щженщин!

Я подергала свои уши, чтобы в них пропал звон и ответила:

— Какая безбожная лесть! Но работает! За меня!

— Разве скромность — не главное украшение женщины? — решил укусить меня вопросом вредный динозаврик.

— Главная, — согласилась я, с вредными особями мужского пола легче согласиться, чем переубеждать. — Но, как видишь, я ею обделена.

Предпочитаю наряжаться во второстепенные украшения.

— Это какие же? — не унималась рептилия.

— Золотые, чтоб посверкивали, да поярче! — язвила я.

— Блестящими побрякушками обвешаться — не велика работа! — укорил меня ящер.

— Видишь, до чего я ленивая, даже на такую малость не заморачиваюсь! — развела я опять руками, демонстрируя свой скромный сарафан, на котором не было ни одной блестящей детали. — Совсем меня заболтал! Так что у нас с женщинами? Почему они у Вас, как мумии, все обмотаны?

Костя, Соловей и Змей переглянулись, потупились, и Разбойник за всех традиционно ответил:

— Щстрашные они у щнас, вот и щзаматываются, щчтобы щникого не щпугать.

Блин, и тут сплошная дискриминация, а я только уши развесила, обрадовалась, да здесь хуже, чем в тридесятом царстве. Во всех бедах у них бабы виноваты, страшные они у них, видите ли! Нахалы!

Я скуксилась и с отчаяния хлебнула вина. Ой, кажется, наклюкалась!

— Мария Васильевна, не расстраивайтесь, никто Вас не заставит платки и чадру носить. Вы прекрасны! Вам этого не требуется! — старался меня успокоить Костя.

— Неужели никто не напугается? Или у вас все такие чувствительные, что не могут женщине в открытое лицо смотреть? — бурлящее во мне вино подстегивало врожденную природную вредность и толкало на пакости. — Женаты? — лучезарно улыбнулась я.

Вся троица, отнекиваясь, замотала пятью головами:

— Нет, боже упаси!

— Свободны? — еще шире растянула я улыбку.

— Нуууу…, - затянули пять голосов, немного смутившись.

— Холостые! — самоуверенно подытожила я.

— Да! — твердо ответили парни и рептилия.

«Кобели обыкновенные!» — хмыкнула я про себя. Ну, я им тоже в супруги не набиваюсь, дружить можно. Эти хоть мне в женихи не напрашиваются. Можно вести себя вполне расслабленно и даже хулиганить.

Глава 29

— Мария Васильевна, Вы только не думайте…, - начал успокаивать меня Костя.

— Константин, ты считаешь, что в моем состоянии я имею возможность, а главное, желание думать? — рассмеялась я. — И что ты мне все «выкаешь»? Маша я, МАША!

— Опасаюсь своим неуважением обиду Вам нанести, — парень опять ушел от прямого ответа в пафос.

— Знаю я способ, позволяющий легко перейти на более неформальное общение, — навела я тумана. — Брудершафт называется.

Сказочные персонажи, заинтересованные моим предложением, тут же подобрались, согласные на любые эксперименты.

— Руку нужно поставить дугой и взять в нее кубок, — я сама помогла Косте правильно изогнуть конечность и подала ему емкость с вином.

Потом переплела свою правую руку с его, правда, держать тяжелую посудину одной рукой не смогла, поэтому ухватилась за кубок двумя руками и продолжила инструктаж:

— В данном случае обычно говорят тост: «За любовь!», выпивают в таком положении вино, а затем целуются.

От выданной мной информации брови парня резко поползли вверх, и он затаил дыхание. Я перевела свой бесстрашный и

насмешливый взгляд на Соловья, тот тут же все понял и торжественно провозгласил:

— За щлюбовь!

Я пригубила вина из кубка и поставила его на стол, повернулась к испытуемому. Парень выпил вино из своего кубка до дна и, поставив его рядом с моим, замер, не решаясь пошевелиться. Ну, что ж, сама так сама! Я приблизилась к Косте, взяла его лицо двумя руками и прильнула к его губам. Они оказались горячими и сладкими, как вино Горыныча. Сильные мужские руки нежно обняли меня и прижали к мощному телу. Неспешный поцелуй пьянил больше, чем алкоголь. Мы знакомились друг с другом, позволяя брать инициативу и забирать ее обратно. Не прерывая поцелуя, я открыла глаза и обнаружила, что за мной внимательно наблюдает карий омут, немного настороженно отслеживая каждую мою реакцию. Но вино, бежавшее по моим венам, делало меня до отчаяния смелой и отважной, поэтому вновь легкомысленно прикрыв глаза, я нырнула в водоворот чувственности и нежности. Ощущение вседозволенности и легкости будоражило, хотелось… Да, ХОТЕЛОСЬ! Это была я, мои чувства, мои желания, моя страсть! Я вновь приоткрыла глаза, но ощущение правильности не схлынуло. Даже мысли о сыне не смогли оторвать меня от столь желанных губ. Ванька в порядке, в безопасности и под присмотром Серого Волка, боевой отряд горгулий и химер несет круглосуточную вахту по всему периметру выделенных нам комнат. Можно вдоволь и нацеловаться, если все так удачно складывается. Оторваться смогла, лишь, когда осознала, что есть вполне реальная угроза погибнуть от асфиксии. Это ж надо так парня распробовать! Тяжело дыша, чуть отстранилась от Кости.

— Маша, я…, ты…, - задыхаясь, потерялся он в местоимениях.

— Вот видишь, как ты быстро перешел на «ты», — подытожила я эксперимент. — Чудодейственный способ, не так ли?

— Щмария Щвасильевна, да ВЫ щчудесница! — решил подшутить Соловей.

— Еще одно «Вы» в Машину сторону, и на границе будете чертей и ангелов отгонять от наших рубежей, — огрызнулся на шутников Костя, причем так жестко, что Горыныч и Разбойник вжали головы в плечи.

Я обернулась на парня и не поверила своим глазам: мягкие, юношеские черты лица вмиг стали резкими, заостренными, взгляд посуровел, можно сказать, заледенел, а цвет глаз стал меняться, мне даже показалось, начал светлеть.

— Костя, с тобой все в порядке? — слегка протрезвела я.

Парень лишь раз моргнул, и тут же его внешность стала прежней.

— Да, Машенька, — с мягкой улыбкой ответил Константин. — Ты еще что-нибудь хочешь?

Его вопрос прозвучал немного двусмысленно, что дало новый толчок для цветения моей вредной натуры.

— На Горыныче полетать, — ляпнула я первое, что пришло мне в голову.

— Я против! — заерепенился динозаврик.

— То требует, чтобы я до него дотронулась, то отказывается катать! — начала я маленький скандальчик, найдя для себя новое развлечение.

— Дотронуться и оседлать — это разные вещи! — возмущалась рептилия.

— Какие мы щепетильные! — продолжила я громогласный спектакль. — А девок ты зачем таскал? Чай не закусывать ими? А сейчас тут скромника из себя строишь! — эх, хоть душу отвела, покричала.

На мою реплику Змей завис, затем покраснел и засмущался. Я толкнула его в плечо, успокоив:

— Да ладно тебе, полетаем под звездами, весело будет!

Горыныч с подозрением покосился на моего соседа, продолжавшего нежно обнимать меня за талию.