Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 3
Шрифт:
— Вот и чудно, возможно, нам понадобится их поочередно допросить, лучше, чтобы они до последнего оставались в неведении, — привычно рассуждала я вслух.
Костя серьезно следил за моими мыслями и все запоминал.
— А почему завтра? — встрепенулась я. — Давайте сегодня!
— Маша, — тепло улыбнулся мне парень. — Так поздно уже, все спят давно.
— Действительно, что-то я засиделась, пора и честь знать, — грустно заметила я.
— Полетаем? — хитро улыбнулись мне сразу три головы дракончика.
— Нет, мне к сыну нужно, — кокетничала
— А мы недолго и невысоко! — настаивал бронтозаврик. — А то завтра, чувствую, дела закрутятся, не до полетов будет.
Я с вопросом в глазах молча посмотрела на Костю.
— Не бойся, я тебя подержу, — и улыбка на его лице такая честная-честная.
Ну как тут откажешься, если все внутри тебя так и рвется в звездную высь!
Радостная, я зачарованно смотрела, как Горыныч готовится к полету, раскрывая крылья, когда до меня долетели обрывки разговора разбойника и Кости.
— Щама она как же щвыплыла, — возмущенно посвистывал Соловей, — да ещли бы Щкощей не щпомог ее ущтопленничку щвсплыть, щлежали бы оба на щдне ощзерном, щрыб щкормили! А она еще на щнего щжалуется: щкремень, щзлыдень!
Так, так, так, значит, ледяная гора не выдержала и протянула нам лапку помощи. И как теперь это понимать? Есть над чем подумать короткими летними ночами.
Взлет получился очень быстрым. Мы все, как будто, боялись нарушить образовавшуюся между нами идиллию, поэтому в полной тишине мы с Костей забрались на Горыныча, тот подмигнул Соловью, Разбойник отсалютовал нам разрешение на взлет, и мы взмыли в ночное звездное небо.
Сильные руки Кости крепко прижимали меня к его груди. Страха не было, меня наполнял абсолютный восторг. Я сидела, крепко держась руками за чешуйки Змея. Горыныч летел очень плавно, я рассматривала все вокруг. Под нами сверкал ночными огнями замок Кощея, во мраке он был прекрасен и загадочен. Видны были очертания рек, гор, полей, лесов, лугов. Ночное небо в обрамлении звезд очаровывало. Я повернулась к Косте, он, не отрываясь, смотрел на меня, будто любуясь. Какой он был красивый! Карие сверкающие глаза, чуть вьющиеся темно-русые волосы и обжигающий взгляд, говорящий мне, что для него на этой земле существует одна-единственная женщина — и это я.
Его губы нашли мои, и я потерялась в своих эмоциях. Беззаботная радость, истинный восторг и ненасытность, потребность обладать, застолбить, заклеймить переполняли меня. Я уже давным-давно сидела у Кости на коленях, и мои мысли блуждали по его притягательному телу. Исследование новых, доселе недоступных для меня территорий было волнующим. Парень был отлично сложен: крепкие руки, широкие плечи, мощная грудь, тонкая талия, твердый плоский живот. Но приводило в восторг другое: мне позволено все это пиршество пригубить. Мои пальчики блуждали по мужскому телу, от переполнявшего удовольствия, немного подрагивали, беспрерывно изучая предоставленные мне для ознакомления территории. Костя целовал меня жадно, крепко прижимая к себе. Вот так бы и летала все ночи напролет.
Глава 12
— Кар! —
— Диверсантам, физкульт-привет! — поприветствовала я птичку.
— А чего ты такая довольная? — насупился ворон. — Я ж тебя ни свет ни заря бужу!
— Так я тебя вчера полдня ждала, а ты все не прилетал. А сегодня, умничка, спозаранку меня навестил, — ласково лепетала я, протирая глаза.
— А что у нас случилось? — встревожился чернявый.
— Горло после вчерашних купаний болит, сил нет! Помоги, — попросила я.
Птица тут же махнула крылом, и боль в горле сразу прошла, а вот в голове осталась.
— Щур, не вредничай, у меня дома, если принимаешь обезболивающее средство, то оно действует на весь организм, а не выборочно. Так что головную боль тоже убирай!
— А нечего злоупотреблять спиртными напитками, может, тогда с утра лечить ничего не нужно будет? — ворчал вредина.
— Так, Минздрав в перьях, ты сначала вылечи, а потом уже и пропагандируй здоровый образ жизни. Хотя, у меня дома это министерство предпочитает следовать именно твоей тактике, — хмурилась я.
Ворон фыркнул, но крылом махнул, и головная боль также, как и в горле, бесследно исчезла.
Я открыла глаза и увидела ворона, он не сводил с меня своих черных глаз, его перья сияли мраком.
— Какой ты, Щур, красивый! — сказала я птичке истинную правду.
После ночных полетов все окружающие казались мне прекрасными. Я обернулась и увидела Ванятку, сладко сопящего рядом со мной. У кровати делал вид, что похрапывает, лежал Серый Волк.
— Ты чего так рано прилетел? — потягиваясь, спросила я. — Случилось чего опять?
— Пока ничего не случилось, но там баба Яга и девица Янина буйствуют, — сообщила птица.
— Это ж кто их так расстроил, что они гневаться изволят? — шутила я.
— Да после обеда намечены переговоры с царем-батюшкой Жданом Годиновичем, бабульки изрядно нервничают, — корректно пояснил ворон.
— А причина их нервозного состояния сформулирована? — я тоже старалась подчеркнуть свое воспитание.
— Царь покушение на Елисея по тарелочке с голубой каемочкой видел. Сегодня спозаранку проинформировал, что если бы не ты, то царевич бы утоп. Три отборных богатыря и две родных бабки смотрели на это и только глазами хлопали. Требовал к обеду найти виновного и пред царские очи явить, — докладывал пернатый сотрудник.
— Чудно! — резюмировала я и, перевернувшись на левый бок, любовалась на сопящего сынишку.
— Так что ж ты лежишь? — возмутился чернявый. — Он же и тебя спрашивать будет.
— Пусть спрашивает, я по нему тоже соскучилась, — настроение было отличное, несмотря на раннее утро.
— И не страшно тебе? — Щур был настроен скептически.
— Страшно, я ведь в одном замке с Кощеем Бессмертным вторую ночь живу, — отшутилась я, затем повернулась к птице и спросила: — А как думаешь, в остальном мне есть чего опасаться? — я хитро прищурилась и не сводила глаз с пернатого.