Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 3
Шрифт:
— Доплос подозлеваемого ведем! — отчеканил царенок, самообладанию которого можно было только позавидовать.
— А как ты нашу охранку прошел? — спохватилась баба Яга.
— Это мой замок! — сподобился на ответ бледнолицый.
На это бабульки уважительно покивали головами.
— Почему во время допроса кровь идет у Марии, а не у подозреваемого? — отчитывал бабусек бледненький.
— Обманный маневр, чтобы поганец расслабился и выложил нам все, что знает, — да-да, старых перечниц голыми руками не возьмёшь.
— Выложил? —
— Нет! — крепились и отвечали старушки.
— То есть «маневр» не работает? — ну все, нам несдобровать, сейчас нас Кощей наказывать будет.
— Да! — врать было бесполезно, поэтому бабусям пришлось ответить правду, как их от этого не кривило.
— Может, пора менять тактику и вспомнить классику? — громко выдыхая, спросил Бессмертный.
— Прав ты, Кощеюшка, — беря в руки свой любимый пыточный инструмент — кожаную плеточку, разулыбалась баба Яга. — Хватит, Маша, баловаться с новаторством, давай по старинке, это надежней будет!
Как эти кокетки вертлявые с Бессмертным-то быстро сговорились! Одна я тут глупости предлагаю, а эти умудренные опытом вертихвостки потакают мне, чтобы не обидеть! Стало грустно!
— А лечить меня кто-нибудь будет? — закапризничала я, демонстрируя свои окровавленные пальчики.
Ко мне тут же подошла Янина, что-то прошептала, платочком шею утерла и деловито пошла к столу выбирать орудие труда. Долго ходила вокруг столов, полок и этажерок, и, наконец, остановилась на секаторе. Видимо, сегодня кровь будут пускать не только мне.
Бабульки выжидающе смотрели на бледненького, явно намекая, что ему тут не рады, и он может нас покинуть. Но Кощей на это лишь усмехнулся и взмахом руки, освободив ближайшее к себе кресло от ошейников, плеток и иного инвентаря, величественно уселся на него, давая понять, что покидать «пыточную» не собирается. Бабуськи быстро перевели взгляд на меня, мол, что делать будем? Я лишь пожала плечами.
Действительно, что мы можем с этим поделать? Злыдню скучно, его душа требует развлечений! И его можно понять, допрос, проводимый этими двумя интриганками — зрелище увлекательное! Пусть сидит, наслаждается страданиями старшего стрельца.
Глава 18
— Тихон Игнатьевич, поведай-ка нам, как ты, голубь сизокрылый, до такой жизни докатился? — первой слово взяла баба Яга.
— Почему я царевича Елисея убить хотел? — служивый выбрал тактику сарказма.
Зря, в этом искусстве бабуськам, даже помолодевшим, не было равных.
— Нет, почему ты любовь всей своей жизни, единственную женщину, которую пожелал взять в жены, мать твоих еще неродившихся детей, чуть два раза не убил? Причем первый раз был вполне успешным! Только чудо помогло Машеньке не утонуть! — Янина практически рыдала.
Информация, поданная в новом ракурсе, ошеломила мужика. Надменность, решительность и враждебность вмиг слетели со стрельца. Знай наших! А то висит тут перед нами растопыренный и бравирует героическим мученичеством. И стоило только основание для геройства разложить по полочкам,
— За что ж ты ее так жестоко наказать-то решил? За объятия страстные, взгляды ласковые, поцелуй жаркий? В чем она перед тобой провинилась? — подробно перечислила все мои блудливые прегрешения баба Яга.
А что нам тут скрывать? Все же свои! Скромность в наших рядах — бесполезное качество!
Тихон обреченно повис на фиксирующих его ремнях и уронил голову на грудь.
Браво! Интриганки сходу нашли слабое место стрельца, и теперь без продуху колотят по нему отбойным молотком! У Тихона нет шансов!
— Так она же с Кощеем! — отказываясь сдаваться, встрепенулся мужик, вскинув на меня взгляд, в котором бурлили боль, раскаяние, обида, нежность, обвинения.
— А что ты сделал, чтобы защитить СВОЮ слабую женщину от произвола Бессмертного? — громко и торжественно негодовала Яга, так, что под потолком «пыточной» начало гулять эхо. — Не в обиду будет сказано тебе, наш гостеприимный хозяин, — едва слышно добавила бабуська, заискивающе оглядываясь на бледненького.
Тот лишь одобрительно кивнул.
— Я ее замуж звал! — крикнул в отчаянии Тихон, и столько боли и обиды было в этом возгласе.
Я внимательно отслеживала реакцию стрельца, не выходя из образа бедной страдалицы, не обращая внимания на то, что творилось за спиной. Там, где сидел Кощей, слышался странный треск, отвлекающий мое внимание и мешающий сосредоточиться.
— Так ты ей предлагал замуж за себя выйти, поселиться, спрятавшись в глуши, и оставить собственного сына в руках злодея! — открывая Тихону глаза на его «благородство» зычно отчитывала разрумянившаяся Янина. — Кощеюшка, ты только не обижайся! — тут же поправилась девушка.
— Так я же говорил ей, что новых нарожаем, много! Столько, сколько сама захочет! — объяснял нам, как полным дурам, простые истины бравый защитник тридесятого государства.
— Ты вместе со всеми своими подчиненными четырехлетнего малыша уберечь на смог, а потом возвращать его отказался, кто ж от тебя рожать-то будет, тем более, много?! — возмущенно вскрикнула баба Яга, растолковывая Тихону его бедственное положение.
Видимо, с трудом, но для мужика стала вырисовываться полная картина, потому что он начал тихонечко ругаться себе под нос. Да так витиевато, что старушки слушали его, затаив дыхание, и даже еле слышно повторяли некоторые выражения, стараясь заучить наизусть.
— Кто приказал убить Елисея? — спросила я, решив, что уровень самобичевания у стрельца уже уперся в потолок.
— Я сам! — Тихон почти рычал.
— Врешь! — холодно констатировала баба Яга.
— Вру! — безжизненным голосом подтвердил стрелец.
— Правду расскажешь? — тихо спросила я.
— Нет! — в ответе служивого звучала обреченность.
— Почему? — добавив в интонацию слез, давила я на служивого.
— Не могу, — Тихон прятал глаза.
— Эксперты мои колдовские, а ну гляньте на него повнимательнее, — распорядилась я.