Поправка курса
Шрифт:
— Да? Ну, ладно, ладно…
Авторское отступление
Число российских военнопленных во время русско-японской войны превышало семьдесят тысяч (японских — менее двух тысяч или, по другим сведениям, две с половиной тысячи). В отличие от времен второй мировой войны, в описываемое время с военнопленными обходились гуманно: им обеспечивали питание и медицинскую помощь, не изнуряли трудом и нередко допускали определенную свободу перемещения. Правда, после падения Порт-Артура число военнопленных резко возросло, что привело к ухудшению
Известный эпизод из «Ивана Васильевича», где Бунша прячется в сундук, а Милославский в рыцарские доспехи, впервые был показан ещё в эпоху немого кино — как и вся история с двойником правителя. Нет под солнцем ничего нового…
Классические антибиотики, обеспечившие революцию в лечении туберкулеза и других болезней, впервые были получены из грибов. Нет, не трюфелей, но всё же, всё же…
Глава 21
21
22 декабря 1904 года, среда
Ялта
Утром ко мне подошёл нахал. Вернее, три нахала. Но двое стояли в пяти шагах, а один, самый боевой, подошел почти вплотную, приподнял шляпу и сказал:
— Не желаете ли пожертвовать десять тысяч рублей на дело социализма?
— Вот прямо сейчас? Десять тысяч?
— Ну почему же прямо сейчас. Можно через час, даже через два, — нахал старался говорить убедительно, но получалось не очень.
— Вот что, господин бывший студент, денег я вам не дам, но дам один совет.
— Совет?
— Да. Очень ценный. Никогда не заговаривайте с незнакомцами вообще. А уж о деньгах… Пользы никакой, а последствия — самые непредсказуемые.
— Значит, денег дать не желаете?
— Вы правы. Булька, Булька!
Булька опустил лапку, но брючина нахала была испорчена.
— Вот видите! Последствия уже начались.
Нахал хотел пнуть собаку, но вовремя одумался: Булька уже подрос настолько, что запросто может напугать кого угодно. И не только напугать.
— Понятно, — протянул нахал. — Если слов недостаточно, придется поискать что-нибудь поубедительнее, — и нахал присоединился к поджидавшим его приятелям.
А мы с Булькой пошли дальше, гулять.
В обществе — брожение. Террористы всех мастей бросают бомбы, стреляют, режут, а уж угрозы и вымогательство — дело самое обыкновенное. Но не в Ялте. Впрочем, в Ялте тоже, случай с Альтшуллером тому пример, но вот так, открыто, средь бела дня, вернее, утра… Видно, известия о сдаче Порт-Артура подхлестнуло революционный пыл. Некоторым кажется, что империя уже рушится, и всё дозволено.
Ошибаются.
Булька нахала пометил. Я тоже. Маячок на пиджачок. Пригодится. У меня этих маячков в трости много. Духовые пятнашки.
Даже в кефирном заведении чувствовалась подавленность. Что нам Порт-Артур, что мы Порт-Артуру, а вот же — печаль и тоска почти всеобщие. Мы-то думали, что побеждать будут наши, а получилось, побеждают нас. Отсюда и депрессия.
Пройдёт. Но не сразу. Начнутся поиски виновных. А кто отвечает за всё?
Хороший вопрос.
Ничего, Рождество лечит. Люди покупают подарки, ждут подарки, надеются на подарки. А некоторые желают взять сами. Десять тысяч, как же. Эсеры? Чёрное знамя? Просто взбесившиеся мелкие буржуа? Они хоть и мелкие, а бешенство — болезнь страшная.
Я шёл и раскланивался с встречными. После того, как местные газеты рассказали о том, что Государь удостоил меня личной беседы (нет, это не аудиенция, это больше!), я стал человеком особенным. Я и прежде был непростым, но теперь всякий чиновник считал за обязанность приветствовать меня. Хорошо еще, что сегодня по случаю неважной погоды чиновники на улицу выходят редко. Сидят в присутственных местах и служат отечеству. А я вот гуляю.
Нахалы, возможно, тоже газеты читают. Или им подсказал Никитин? Или ещё кто-нибудь?
Вариантов масса. Нет, я, собственно, и ожидал, что ко мне проявят внимание определенные круги. Но, право же, это как-то мелко — десять тысяч. Требовали бы уж сразу миллион, что ли. Или это рыбки-лоцманы, акула же пока не показывается?
Очень может быть.
По привычке я заглянул к Синани, но у него сейчас горячее время: покупают открытки, календари, книги, табак… Подарки. Рождество всё ближе. Мы обменялись парой фраз, я воспользовался его телефоном и вызвал Жана Сореля вместе с «Пегасом».
И мы поехали на Фабрику Грез.
Артисты разъехались на рождественские каникулы, пожинать плоды успеха, ликовать в лучах славы. Но работа кипела вовсю: мы готовили копии, старые и свежие фильмы расходились отлично. Новая волна пойдет после рождества, мы готовим премьеру: боевую фильму «Восстание ихэтуаней». Множество поединков, цирковых трюков, вольтижировки, и прочего и прочего и прочего. Наши циркисты старались необыкновенно, изобретая на ходу и китайский бокс, и полёты над крышами Лондона, и многое другое. Императрицу Цыси мы сделали юной девушкой (Мэри Дрим, конечно), император Гуансюй (Севоль) оказался ей вовсе не племянником, а чужим по крови человеком, ах, любовь и китайский бокс.
И — я оскоромился. Сыграл написанную специально для себя роль: Чёрного Злодея. Чёрный Злодей в чёрной хламиде обещал простому китайскому народу счастье и достаток, но сам мечтал лишь об одном: напустить в страну Злых Врагов, сиречь японцев. Он подговорил доверчивых пейзан пойти к императору с Челобитной Счастья, а сам предупредил императорскую стражу, что под видом народа идут убийцы. Стража из луков расстреляла пейзан, Челобитную Счастья втоптали в пыль, и началась Великая Смута… Продолжение, понятно, последует.