Попутчик, москвич и водитель
Шрифт:
– Чего валяемся без дела?
– спросил я у принимающих солнечные ванны, завязывая шнурок на запасных штанах.
– А чем ещё заниматься? Надоело всё - не открывая глаз, ответил Драп.
– А жрать вам, кто готовить будет, дядя?
– задал я ему вопрос.
– Вот почему, как дело заходит о еде, вы сразу же обо мне вспоминаете?
– подал голос Степан, привыкший уже откликаться на дядю.
– Потому, что среди нас ты самый умный, самый хозяйственный и самый расторопный. И голова твоя уже соображать
– В твоих словах много правды, возможно даже больше, чем ты сам об этом думаешь. Но вот в той части, где ты коснулся состояния моего здоровья, я бы с тобой поспорил - обратился дядя Стёпа к младшему товарищу тоном более опытного наставника, понимающего в жизни гораздо больше, чем его юный друг.
– Ты дольше моего стоишь на ногах, а значит твоя работоспособность выше моей и тебе, а не мне, стоило бы позаботиться о нашем обеде. Как думаешь Влад, я прав?
– Прав, ровно на половину. За тобой дядя Стёпа костёр, но займёшься им только после того, как переоденешься в нормальную одежду, хватит ходить в этих странных лохмотьях, скоро к людям выйдем, а они тебя не поймут, если в этом увидят. Ну, а ты, мой израненный друг, постарайся чего нибудь раздобыть для нашего обеда. Я же прогуляюсь в верх по течению, обстановку разведаю и посмотрю на сколько далеко мы находимся от нашей продуктовой закладки. Или может быть кто то из вас хочет со мной поменяться местами?
Прогулка вдоль мелкой, горной речушки затянулась, но несмотря на это до нашей заначки я так и не добрался, далековато мы от неё встали лагерем. Однако меня сейчас беспокоит не расстояние до места, где можно будет подкрепиться овощами, а состояние местности, некоторые складки которой расправились, а кое какие наоборот, стали ещё глубже. Во время своих предыдущих походов возле ручья все его повороты и изгибы запомнить мне наверняка не удалось, но я хорошо помню, что озерца, которое вижу сейчас, до этого здесь не было. Пускай оно и не имеет серьёзных размеров, и глубина его не скроет меня с головой, надумай преодолевать это препятствие в брод, но всё равно, сам факт образования нового водоёма, событие не ординарное и заставляющее задуматься над дальнейшими перспективами, в плане поиска новых артефактов. Умом конечно понимаю, что соваться сюда в ближайшие месяцы не стоит, но вот непреодолимое желание заработать по быстрому, так и подмывает сорваться прямо сейчас в обратную сторону, и проверить, как там поживают знакомые мне лужи и не всплыло ли в них чего нибудь эдакого.
Ничего, кроме запруды, на этом небольшом отрезке земли, последнее землетрясение больше не создало. На обратном пути, я внимательнее, чем до этого, смотрел по сторонам, но никаких пещер, впадин и провалов так и не обнаружил. Можно было конечно попробовать углубиться на некоторое расстояние, в ту или другую сторону от ручья, но я принципиально не стал этого делать, чтобы не соблазниться возможностью зайти ещё дальше, а затем и ещё. Не стоит сваливать в кучу желания и потребности. В данный момент у меня на первом месте стоит необходимость вывести к людям пострадавших членов нашей группы, а всё остальное на втором.
Следующие два дня превзошли все мои самые радужные ожидания. Нет, легче тащить волокушу с грузом не стало, в этом плане скорее даже наоборот, упираться приходилось ещё сильнее, но несмотря на это скорость нашего продвижения увеличилась. Состояние Степана и Драпа улучшилось, они зашагали быстрее и в некоторых местах, где надо было преодолевать завалы или горные
– Ну что, завтра будем дома - вытаскивая из мешка, успевшую за это время прорости глазками картошку, обрадованно сказал я.
– Будем - согласился Драп, начавший собирать ветки для костра.
– Только на следующий же день придётся покидать этот негостеприимный дом. Не очень то нам в нём в прошлый раз рады были.
– Ничего, главное добрались до людей, а с остальным справимся. Временно поживём в "Одиночке", а там что нибудь придумаем - не стал я портить себе настроение.
– Чего я забыл в твоей "Одиночке", я домой пойду. Если хотите и вы можете со мной - отказался Драп ночевать в приюте для странников.
– Неудобно. Два здоровых мужика припрутся к твоим родителям на постой? Нет, мы уж как нибудь самостоятельно справимся с этим - отказался я.
– Ну как знаешь. А то могли бы снова в круг выйти, какие никакие деньги, а всё же что то заработаем.
– Подумаю. Если захочется морду кому то набить знаю, где тебя найти.
Степан в нашем разговоре совсем не участвовал. Изредка поглядывая на него, замечал, как мужик волнуется. Я его понимаю, одно дело выслушать от меня историю о жителях будущего, а совсем другое встретится с ними самому, лицом к лицу. Он к словоблудию Драпа привык не сразу, представляю, как ему будет нелегко, когда все вокруг начнут разговаривать точно так же, как и наш приятель.
Утром дядя Стёпа скооперировался с нашим местным другом и предложил мне отдохнуть немного. Тащить волокушу вдвоём неудобно, это могу, как опытный тягловик, подтвердить, но отказываться от предложения не стал, дорога не из лёгких, так что мне ещё представится возможность поработать и руками, и ногами. Просятся люди на работу, так почему бы не оказать им уважение.
Мужики дали мне возможность шагать с одним мешком за плечами аж целых два часа, потом я сам заставил их бросить это дело и снова впрягся в уже ставшую родной тачку без колёс. Так мы и вошли в долину. Впереди, придерживая друг друга, не очень бодро топали Степан с Драпом, а сзади я, весь в мыле, но с огромной улыбкой на лице.
– Наконец то дотопали!
– молоточками стучала фраза у меня в висках. А ей в унисон, в груди, там, где сердце, звучала более прозаичная: - Не радуйся так, тебе ещё целый автомобиль на руках сюда перетаскивать.
Глава 21
Многое поменялось в мире за прошедшие почти четыреста лет, сжавшиеся для меня в одно мгновение. Исчезли привычные очертания материков и океанов, появились невиданные ранее животные и птицы, изменились погодные условия и времена года, отношения между людьми и те поменялись не в лучшую сторону. Но вытравить из сердец, так и продолжающих жить на своей земле наших потомков, жалость и сострадание к несчастным, и обездоленным, пролетевшие годы и столетия, не сумели.