Пора Познакомиться. Книга 3. Взросление
Шрифт:
Но без этого не бывает нигде и порой, как не избегаешь возникновения трудных ситуаций, они всё равно происходят. Так уж устроено человечество. А что женщины много сложнее и нетерпимее мужчин известно давно.
Так и в моей работе, некоторые девочки спокойно воспринимают обнаруженные мною ошибки, а некоторые в штыки, словно я сделала их сама, а обвинять пытаюсь их. И никакие объяснения, что если ошибка выявлена здесь и во-время исправлена, то значит и на премиальных это не отразится, на таких особ не
В конце концов я делаю следующим образом, просто загибаю, или закладываю квитанции с ошибками и кладу на стол Ирине Викторовне, с тем чтобы замечания этим людям предъявляла она, как начальник. После двух-трёх таких случаев, когда то, что попало начальнику на стол, отразилось на их премиальных, они попритихли и стали обращаться со мной по другому.
Видимо денежный стимул и высокомерие излечивает.
В августе у меня был отпуск. В этот раз несмотря на разрыв я его не потеряла, так как считалось, что у меня ещё перед декретом остался неотгуленный отпуск и мне его не оплатили, а теперь просто компенсировали внеочередным.
Взяв Вовку из яслей на месяц и прихватив с собой Женю, мы поехали в Серпухов. Саша тоже ехал с нами на две недели.
Надин сын Павлик в этом году шёл в школу и мы привезли ему подарок портфель с полным набором первоклассника.
Но к Надежде сами не пошли, а отправили Женю передать подарок. Ждали на улице на углу.
Я дала слово ещё в прошлое лето, что к Надежде более ни ногой и держала его крепко, до девяносто шестого года, дня похорон мамы, по необходимости. После тоже не бывала.
Отпуск мы провели у мамы, отдохнули неплохо.
Мама сказала, что скоро приедет к нам. Она должна получить дедушкино наследство, там много денег он оставил. Дядя Юра отказался в её пользу, так что она приедет и мы поедем покупать мне шубу, не натуральную конечно, искуственную. Я возразила, что может не нужно тратиться, ведь дом требует большого ремонта, так что деньги самой понадобятся, но мама ответила, что там достаточно.
Я ни спорить, ни интересоваться суммой не стала, хозяйка она, ей и распоряжаться.
Младший больной мамин брат, умер за год до дедушки, так что она осталась единственной наследницей деда.
Но всё хорошее почему -то быстро кончается и мы вернулись в Москву, где 29 августа я вновь приступила к работе. Дома были уже все в сборе, в том числе и Иринка. Она в это лето пострадала. В деревне, купаясь на пруду, спрыгнула с дерева и сильно порезала ногу, наступив на разбитую бутылку.
Хорошо до вены не разрезала, но рана была глубокой по середине стопы. Точно также, где у меня когда-то гвоздь. Бабушка справилась, залечила, недаром в медпункте работала.
Но Иринка всё ещё слегка прихрамывала, так что в поликлинике ей дали освобождение от физкультуры на две недели начала учебного года.
Пришла пора рассказать о главном бое начала сезона- подписке.
Наверное многие помнят, как трудно было оформить подписку уже не только на толстые литературные издания, но и на простую особенно популярную прессу. Но немногие знают внутреннюю кухню этого зачастую искуственно создаваемого дефицита.
То что торговля была царицей дефицита, знают все,но вот вторыми на этой линейке стояли почтовые службы. Они также хотели урвать свой кусок.
Дело в том, что к тому времени уже особенно ощущался дефицит хорошей, качественной бумаги, вы наверное помните, как уничтожалась и вывозилась в Японию подчистую тайга,сданная в аренду, а наша бумажная промышленность из отходов выпускала в основном картон, упаковочную бумагу и низкопробную писчую.
Ни на качественную бумагу для печати ни даже туалетную не хватало сырья и производственных мощностей,в том числе и современного оборудования. Следовательно бумагу закупали за рубежом, чаще всего в Финляндии.
Следовательно ввиду отсутствия средств снижались объёмы печатной продукции.
На книжные издания и то проводилась, как в 50 годы, подписка по открыткам, то есть мы отброшены были снова на 30 лет назад в этой отрасли.
Естественно подписка выделялась строго лимитировано, на каждую точку почтовой связи, но это не всё. Перед 1 сентября на почту, в отделение связи, ночью, привозился заверенный печатью список выделенного лимита и второй лист с такой же гербовой печатью и всеми подписями, но с отсутствием количества экземпляров.
Вот тут и начиналось священнодействие подлога. Возле почты в последние дни сидел смотритель очереди, то есть люди записывались на очередь, получая листочек с номером очереди, плюс для страховки записывали этот номер ещё и на руке, а один-два человека из числа первых, ежедневно и еженощно в течении трёх дней дежурили у двери на стульчике, приносимом с собой и записывали в журнал вновь приходящих.
В этой же очереди были записаны и мы, простые работники почты.
Ввиду того, что были наблюдатели, следовало проводить всё скрыто. Кассовый аппарат уносился в комнату отдыха. Там запирались начальник отделения, представитель узла и доверенный оператор. Так мне пришлось им побывать, откуда я и узнала эту кухню.
Представитель узла вынимала из сумки пухлые конверты с квитанциями на подписку. Это были квитанции работников узла и их родственников, а также нужных им людей. У начальника в свою очередь был список нужных людей. Следовательно после пробивания этих квитанций, количество лимитированных изданий резко сокращалось, а некоторые и вовсе исчезали из списка.