Порча
Шрифт:
Джилли ела медленно – вероятно, не желая участвовать в разговоре. Когда Тремейны собрались уходить, она еще не успела доесть свою порцию.
– В любом случае, – проговорила она, – мне нужно дождаться Энн. Она скоро вернется… Ей строго велено возвращаться домой, как только начнет темнеть.
– А вас не пугает, что она гуляет по берегу с местным идиотом? – Слова Джона прозвучали как-то слишком резко. Возможно, он пожалел о своей несдержанности, потому что тотчас прикусил губу и отвернулся, пока Дорин помогала ему надеть
– Не обращайте внимания на моего мужа. – Дорин изобразила, правда неубедительно, некое подобие улыбки. – По его мнению, все дети идиоты. Вот что бывает, если всю жизнь проработаешь учителем.
– Лично я предпочитаю думать, что парню просто не повезло, – подала голос Джилли. – И, конечно, в прибрежной деревушке люди вроде него сразу бросаются в глаза. Но я рада, что они с Энн… друзья.
– Вы, разумеется, правы, – поспешил загладить оплошность Джон. – Не исключено также, что я неправильно выбрал профессию. Но в целом Дорин права. Когда весь день работаешь с детьми, особенно с подростками, да особенно в наше время, когда на какого-нибудь поганца даже голос повысить нельзя, не говоря уже о том, чтоб хорошенько поддать по мягкому месту…
Дорин, уже в дверях, вздернула подбородок:
– По-моему, я ничего такого не говорила. Во всяком случае, таких грубостей!
– Ну, ты меня и без того прекрасно понимаешь, – проворчал Джон и поплелся вслед за супругой, тотчас наткнувшись на нее, потому что она остановилась на крыльце. Затем – почти в унисон, будто враз вспомнив о хороших манерах – оба заглянули внутрь, чтобы поблагодарить хозяина дома за гостеприимство.
– Не стоит благодарности, – ответил тот, – к тому же я скоро и сам загляну к вам в гости. Хочется поглядеть на ваши работы.
– Будем только рады, – отозвался Джон.
– Можете заглянуть в любое удобное для вас время, вечером или в выходной день, – добавила Дорин. – Мы так рады, доктор, что вы поселились в наших краях!
– А не пора ли уже звать меня Джеймсом? – Джейми сон помахал им на прощание, закрыл дверь, повернулся к Джилли и вопросительно вскинул кустистую бровь.
– Согласна, слегка напыщенные, но ведь соседи, – пожала она плечами. – А то ведь здесь подчас бывает так тоскливо…
Они подошли к широкому окну и проводили взглядом машину Тремейнов, которая покатила по дороге к дому, расположенному менее чем в миле отсюда. Джилли жила еще примерно в полумиле от них, а крошечная деревушка – вернее, скопище старых рыбацких домишек – прилепилась к берегу еще примерно в пятистах ярдах дальше. Отсюда её не было видно – мешал скалистый, выступающий в морс мыс, который назывался Южным. Надалънем конце деревни располагался его близнец, Северный. Вместе они образовывали укромный залив с рыбацкой гаванью.
Джеймисон наблюдал за автомобилем Тремейнов, пока тот не исчез из виду, после чего обернулся и с едва скрываемым восхищением посмотрел на Джилли. Поймав на себе его взгляд, она слегка наклонила голову и спросила:
– Что-то не так?
Пойманный, так сказать, с поличным, старик смутился и ответил:
– Дорогая, надеюсь, вы не станете возражать, если я скажу вам, что вы очень привлекательная женщина? И хотя я в этих краях человек относительно новый, достойных холостяков в деревне я пока что-то не заметил.
Джилли нахмурилась. С ее губ был готов сорваться вопрос – или возможно даже, язвительная отповедь, по доктор ее опередил.
– Виноват, виноват, – он даже вскинул руки, – понимаю, это меня совершенно не касается. К тому же я постоянно забываю, что ваш муж…
– Умер всего полтора года назад, – закончила за него Джилли.
Старик вздохнул.
– Мои манеры ничуть не улучшились с возрастом, – произнес он. – Я приехал сюда в надежде обрести покой и уединение. В надежде, что прошлое позади… Увы, я ошибся; похоже, у меня просто духу не хватит оставить врачебную практику. Для моих пациентов я целитель, исповедник, защитник и друг. Я и думать не могу, что вновь окажусь в этой роли.
Джилли покачала головой, грустно улыбнулась и сказала:
– Джеймс, я ничего не имею против ваших комплиментов, заботы и даже любопытства. Мне… мне даже приятно осознавать, что до меня еще кому-то есть дело. Что кому-то я еще нужна.
– Но ведь вы нахмурились.
– Да, но вовсе не из-за ваших слов, – ответила она, – а из-за того, как вы их произнесли. Вернее, из-за вашего акцента.
– Моего акцента?
– Да, он почти такой же, как у моего мужа. Он, как и вы, был американец.
– Вот уж не знал. И у него был похожий акцент? Акцент уроженца Новой Англии, я вас правильно понял? – Неожиданно в голосе доктора Джеймисона зазвучали новые, тревожные нотки, столь не похожие на отеческую заботу, какую он проявлял к Джилли раньше. – Могу я поинтересоваться, откуда он был родом? Из какого города?
– Джордж был родом из Массачусетса, из какого-то прибрежного городка – вроде нашего поселка, наверное. Господи, да как же он назывался? Ипсвич? Аркхем? Или, может, Инсмут? Он частенько упоминал все три названия, поэтому точно сказать не могу. Признаюсь честно, в том, что касается американской географии, я полный ноль. Но если вам интересно, могу поискать его свидетельство о рождении. Оно должно было сохраниться…
Хозяин дома сел и жестом предложил гостье последовать его примеру.
– Интересно? – переспросил он. – Пожалуй, нет. Лучше не будить спящую собаку.
– Спящую собаку? – Джилли в очередной раз нахмурилась.
Доктор глубоко вздохнул и лишь затем ответил:
– Видите ли, несколько месяцев – подчеркиваю, всего несколько месяцев – я практиковал в Инсмуте. Весьма странное место, надо сказать, даже для наших времен. Хотя нет, зачем забивать вам этим голову…