Порочная невинность (Том 2)
Шрифт:
Джози наклонилась, чтобы взять сигарету из пачки Такера, и Бернс был удостоен весьма пикантного зрелища.
Он был человеком напыщенным, но все-таки человеком. Голос у него охрип, а галстук сразу показался чересчур тугим.
– К сожалению, у меня слишком мало времени, чтобы вести светские беседы, мисс Лонгстрит.
– Ну, как вам только не совестно!
– Голос у Джози стал обволакивающим и густым, как аромат магнолий.
– Уж для меня-то вы могли бы выкроить время. Я здесь умираю от скуки. Одна надежда, что вы приедете
– Да, действительно, кое-какие интересные моменты бывали...
– И я собираюсь обо всем этом узнать, иначе просто взорвусь от любопытства.
Джози провела пальцем по шее и по ложбинке между грудей, которую очень соблазнительно открывали полы халата. Если бы глаза Бернса были привязаны ниткой к ее пальцу, он и тогда бы не мог неотрывнее следить за этим движением.
– Тедди мне очень много о вас рассказывал. Бернс как-то ухитрился проглотить слюну:
– Тедди?
– Доктор Рубинстайн.
– Джози бросила на Бернса призывный, взгляд из-под тяжелых ресниц.
– Он мне говорил, что вы самый лучший специалист по серийным убийствам. А я обожаю поговорить с умными людьми - особенно когда у них такие опасные профессии.
– Джози, - Такер бросил на нее недоуменный взгляд, - разве ты не собиралась сделать себе маникюр - или что-то там еще...
– Ой, да, миленький, конечно, собиралась. Я считаю, что женщина не может быть по-настоящему привлекательной, если не следит за своими руками.
– И Джози встала, довольная, что помешала Бернсу сохранить сосредоточенность.
– Может быть, увидимся в городе попозже, федеральный агент? Я с удовольствием загляну в "Болтай, но жуй" после того, как сделаю маникюр.
И она ушла, покачивая бедрами под полупрозрачной розовой тканью.
Такер бросил сигарету в медное ведерко с песком.
– Вы собираетесь включить магнитофон? Бернс посмотрел на него отсутствующим взглядом и попытался взять себя в руки.
– Да, я задам Саю несколько вопросов, - пробормотал он, но его взгляд поминутно обращался к кухонной двери.
– Я не возражаю против вашего присутствия, но не потерплю никаких подсказок.
– О, разумеется.
Такер уселся поудобнее, а Бернс включил магнитофон и обратился к Саю со скорбной улыбкой:
– Я знаю, что для тебя это трудное время, Сай, и выражаю соболезнование по поводу постигшей тебя недавней утраты.
– Спасибо, сэр...
– начал было Сай, но затем понял, что Бернс говорит не об Эдде Лу, а об отце, и снова уставился в пол.
– И все-таки в интересах следствия я вынужден просить тебя ответить на мои вопросы. Твой отец когда-либо упоминал при тебе имя мисс Кэролайн Уэверли?
– Да он и не знал ее...
– Значит, он никогда не говорил о ней с тобой или в твоем присутствии?
Сай стрельнул глазами в сторону Такера.
– Может, он что и говорил, когда я приносил ему завтрак. Но я тогда так боялся, что плохо помню.
– Ты боялся за него?
– быстро спросил Бернс.
– Ну.., вообще-то, я больше боялся, что он меня побьет.
– Он часто осуществлял насильственные действия по отношению к тебе и другим членам вашей семьи?
– Часто. У него была тяжелая рука.
– Это прозвучало так обыденно, как если бы Сай сказал, что у отца часто болела голова.
– Он не терпел никаких возражений. Ведь в Библии говорится, что должно чтить отца своего.
– Понимаю...
– Даже Бернс не остался равнодушен к тому, как буднично и просто описал Сай повседневное зверство.
– Значит, ты боялся его, но все равно приносил ему в пещеру еду и другие необходимые вещи?
– У меня выхода не было!
– Сай с такой силой сжал горлышко бутылки, что косточки пальцев побелели.
– Он бы меня убил, если бы я против него пошел!
– Но агент Бернс не осуждает тебя за это, Сай.
– Такер успокаивающе положил руку ему на плечо.
– И никто не осуждает. Ты ничего плохого не сделал.
– Нет, я нисколько не виню тебя.
– Бернсу пришлось откашляться: страх, отразившийся на лице мальчика, поразил его.
– Я только хочу знать, говорил ли твой отец о мисс Уэверли?
– Да, он кое-что сказал.
– И Сай заморгал быстро-быстро, чтобы смигнуть слезы.
– Он говорил, что она полна греха. Как все женщины греховны, подобно жене Лота, которая превратилась в соляной столб.
– Вот как?
– Бернс нахмурился.
– А сказал ли он, почему именно мисс Уэверли греховна?
– Он сказал...
– Сай бросил на Такера несчастный взгляд.
– Мне говорить об этом?
– Лучше сказать, - ответил Такер.
– Но ты не торопись. Сай не торопился. Он глотнул колы, вытер рукавом рот и выпалил:
– Он сказал, что она легла под мистера Такера! И что она поэтому не лучше уличной блудницы. И что пора бросить в нее первый камень. Простите, мистер Такер...
– Ты ни в чем не виноват, Сай.
– Но я не знал, что он собирается напасть на нее. Клянусь, я этого не знал! Он ведь все время что-нибудь такое говорил, даже уже и внимание не хотелось обращать - если, конечно, он при этом не дрался. Я не знал, что он за ней охотится, мистер Бернс. Клянусь, не знал!
– Да, я уверен, что ты не знал. Скажи мне, твой отец бил твою мать?
Кровь отхлынула от лица Сая.
– Но мы ничего не могли с этим поделать. Она не хотела на него заявлять. Она не позволяла шерифу вмешаться и помочь, потому что жена должна быть послушна мужу. А когда шериф приезжал, то она всегда говорила, что с крыльца упала или еще откуда-то...
– Сай поник головой: ему было очень трудно рассказывать об этом.
– Русанна говорит, что маме просто нравится, когда ее бьют. Но мне так не кажется.