Порочная невинность (Том 2)
Шрифт:
Потом Кэролайн обессиленно задремала, радуясь его тяжести. Где-то глубоко в теле появилась боль, но даже это заставляло ее улыбаться. Она всегда считала себя хорошей любовницей - хотя под конец их отношений Луис решительно это отрицал, - но она никогда не чувствовала себя такой победительницей.
Она легонько вздохнула и потянулась, Такер что-то проворчал и поднял ее на себя.
– Лучше?
– спросил он, когда она распростерлась на нем, положив голову ему на грудь.
– И прежде было замечательно.
–
– Просто замечательно!
Еще вздох, и Кэролайн подняла тяжелые веки. Она очень удивилась и смутилась, обнаружив, что они лежат в самом изножье кровати.
– Как это мы здесь очутились?
– На все нужна сноровка. Дай мне отдохнуть несколько минут - и мы проделаем обратный путь.
– Гмм...
– Она прижалась губами к его груди.
– Дождь перестал, но стало жарче, чем было.
– Ну, с этим можно справиться.
Кэролайн с большим трудом приподняла голову.
– Знаешь, чего мне хочется?
– Детка, как только соберусь с силами, я дам тебе все, что пожелаешь.
– Я это запомню. Но...
– она нагнулась к самым его губам, - сейчас, вот в эту самую минуту, я просто безумно хочу мороженого! А ты хочешь мороженого, Такер?
– Да, пожалуй, смог бы проглотить, раз уж ты заговорила об этом. Ты сама его принесешь?
– Конечно.
Кэролайн выскользнула из постели и стала искать в стенном шкафу пеньюар, а Такер закинул руки за голову и закрыл глаза. Он решил, что в ее отсутствие успеет немного вздремнуть.
При свете керосиновой лампы Кэролайн накладывала из коробки мороженое в невысокие вазочки и думала, что никогда не забудет вот этой самой минуты. Знойная кухня, запах дождя и ровное, сильное тепло удовлетворенной любви во всем теле.
Тихонько напевая, она несла мороженое по коридору, и даже резкий телефонный звонок не заставил ее вздрогнуть. Кэролайн поставила на стол одну вазочку и, зажав трубку между ухом и плечом, сунула ложку в свое мороженое.
– Алло.
– Кэролайн? Слава богу!
Ложка застыла на полпути ко рту. Она опустила ее и поставила вазочку на стол. Нет, все-таки существовало на свете кое-что, способное сейчас испортить ей настроение.
– Здравствуй, мама.
– Я пытаюсь тебе дозвониться уже целый час. Что-то испортилось на линии. Впрочем, это не удивительно, учитывая уровень обслуживания там, у вас.
– У нас была сильная гроза. Как ты себя чувствуешь? Как папа?
– У нас все хорошо. Папа улетел в Нью-Йорк в командировку, а у меня тут несколько неотложных дел, я не могла с ним поехать. И если я о ком беспокоюсь, то о тебе.
Джорджия Уэверли говорила быстро и без малейшего акцента. Она очень потрудилась в свое время, чтобы уничтожить южное наследие в своем голосе так же, как и в сердце.
Кэролайн представила, как мать сидит за письменным столиком в безупречно и со вкусом убранной гостиной, вычеркивая имя дочери из списка неотложных дел: "Заказать цветы", "Быть на благотворительном завтраке", "Позвонить Кэролайн".
Эта картина пробудила в ней неприятные воспоминания.
– Но беспокоиться решительно не о чем.
– Как не о чем?! Я была сегодня на обеде у Фулбрайтов, и мне пришлось от чужих людей узнать, что на мою дочь совершено нападение!
– Но я не пострадала, - быстро ответила Кэролайн.
– Я знаю, - отрезала Джорджия, раздражаясь, что ее перебивают.
– Мне Картер все рассказал - гораздо подробнее, чем ты сейчас потрудилась довести до моего сведения. Он в курсе событий, поскольку возглавляет местное отделение Эн-би-си. Я все время говорила, что тебе совершенно незачем туда ехать, но ты даже слушать не хотела. И вот теперь мне сообщают, что ты подвергаешься допросу в связи с убийством!
– Извини.
– Кэролайн закрыла глаза: извинения являлись обязательным атрибутом ее разговоров с матерью.
– Я просто не успела тебе рассказать. Но теперь все это уже в прошлом.
На лестнице послышался шум. Она взглянула наверх, увидела Такера и устало отвернулась.
– Но, судя по словам Картера, это совсем не так. Он сказал, что в Инносенс уже вылетело несколько групп репортеров, чтобы сообщать о подробностях с места событий. Ну и, конечно, когда всплыло твое имя, новость стала просто сногсшибательной.
– Боже ты мой...
– Прошу прощения?
– Да нет, ничего.
Кэролайн провела рукой по волосам. "Будь спокойна и рассудительна, предостерегла она себя.
– Так или иначе, надо сохранять спокойствие".
– Мне жаль, что тебе обо всем рассказали посторонние люди. Я знаю, что паблисити тебя раздражает, но я ничего не могу поделать с прессой, мама. Так же, как я не могла предотвратить того, что случилось. Я сожалею, если это тебя расстроило.
– Разумеется, это расстроило меня. Мало того, что нам пришлось замять скандал в связи с твоим пребыванием в больнице, с отказом от летнего турне и публичным разрывом с Луисом...
– Ты права, - сказала Кэролайн сухо и мысленно поблагодарила Такера за то, что он тактично удалился обратно в спальню.
– Было очень невежливо с моей стороны заболеть тогда.
– Не говори со мной таким тоном! Очень жаль, что ты не нашла в себе сил стать выше маленького недоразумения с Луисом. И потом, этот твой отъезд на Юг, стремление похоронить себя...
– Я вовсе не хороню себя!
– Но ты зарываешь свой талант в землю, - Джорджия, не задумываясь, отметала все возражения Кэролайн.
– А теперь оказывается, что ты к тому же подвергаешь свою жизнь опасности. Думаешь, я хоть одну ночь могу спать спокойно, зная, что ты там одна и беззащитна?