Порочная
Шрифт:
Глава 33
РОНАН
Прошла неделя, как я застрял в этом ужасном городе, ожидая, как какой-то отчаявшийся нищий. Забавно ждать мести, потому что по мере того, как тикают часы, эмоции от всего этого трансформируются и меняются. Ярость уступила место гневу; гнев перешёл в приглушённое раздражение. Я потерял деньги, я потерял часть власти, но, в конце концов, то, что стоило мне сна, — это то, что я потерял её.
Я расхаживаю по комнате, проводя рукой по лицу. Как бы нелепо это ни было, это прекрасно.
Какая другая женщина могла бы сделать меня таким непостоянным? Могла бы танцевать среди пламени, которое я создаю, с улыбкой на лице? Я был бы дураком, если бы отрицал, что она — это то, что движет моим существованием сейчас. Не власть. Не деньги. Просто она. На столе звонит телефон, и я быстро пересекаю комнату, чтобы ответить на звонок.
— Алло? — я изо всех сил стараюсь сохранить самообладание.
— Ронан, — выдыхает Камилла, от звука её голоса слабость разливается у меня в груди.
— Где ты?
— Я не знаю, — она колеблется. — Они усыпили меня хлороформом в Нью-Йорке, и я очнулась здесь. Честно говоря, я могу быть где угодно.
Моя челюсть напрягается.
— Они заставили тебя истекать кровью?
— Нет, — её голос смягчается.
Небольшое облегчение проходит по моим мышцам.
— Ронан, я… — она делает громкий вдох. — Ты нужен мне. Думаю, они собираются убить меня.
Мои брови хмурятся. Это не похоже на Камиллу, это не та женщина, которая перерезала мне горло, не та женщина, которая высоко держала голову, когда я приставил пистолет к её подбородку. Она бесстрашна…
— Мне так страшно, — её голос звучит слишком страдальчески, слишком театрально.
— Не бойся, маленькая кошечка, — осторожно говорю я, понимая, что нас, скорее всего, слушают. — Смерть тебе идёт, — я постукиваю пальцем по столу. — Я всегда буду помнить, как прекрасно ты выглядела на похоронах президента, когда все те люди были отравлены… — на мгновение воцаряется тишина. — Камилла, ты меня слушаешь? — мой пульс стучит в висках. Мне нужно, чтобы сейчас она была очень внимательна.
— Да. Я здесь, — тихо говорит она.
— Ты выглядела такой красивой, когда всех вокруг тебя отравили. Падали, как мухи. Я был так рад, что ты не пила воду, было бы жаль, если бы ты тоже умерла.
Я слышу, как она слегка втягивает воздух.
— Любой мог бы подумать, что я тебе нравлюсь, Русский.
— Хм.
На линии раздаётся шорох.
— Такие милые, — говорит мужчина с сильным испанским акцентом. — Если хочешь спасти её, будешь здесь завтра в пять часов вечера. Я перешлю тебе адрес. И Русский… — он смеётся. — Я заберу твою жизнь взамен её. Приходи один. Если попытаешься что-нибудь сделать, она умрёт.
Когда я вешаю трубку, телефон сразу же получает сообщение. Я смотрю на адрес на экране и ухмыляюсь. Высокомерие — порок. Часто это фатальная ошибка.
— Борис, — зову я, закуривая сигарету. — Я высылаю тебе адрес, убедись, что все на месте.
— Да, сэр.
Я откидываюсь на спинку стула, улыбаясь как дьявол. Так люблю неизвестность в таких вещах. Я действительно, действительно люблю…
Глава 34
КАМИЛЛА
На следующее утро я просыпаюсь от звука шагов, топающих по коридору. Дверь в спальню распахивается, и мой отец входит внутрь, его широкие плечи почти касаются дверного косяка с обеих сторон.
— Мне нужно знать, Камилла. Ты имеешь к этому какое-нибудь отношение? — он весь ощетинился от напряжения, морщинки вокруг его глаз обозначились сильнее, чем обычно.
Я хмурюсь.
— Имею ли я какое-либо отношение к чему?
Он смотрит на меня ещё мгновение, прежде чем вздохнуть с облегчением.
— Половина мужчин заболела сегодня утром.
Я приподнимаю бровь.
— О?
— Их срочно доставили в больницу. Я вызываю экстренную охрану из-за визита Коула этим вечером, — усмехается он. — Это он, я знаю, что это он.
— Как? Как он вообще мог получить доступ к твоей охране? — спрашиваю я, глядя на него как на сумасшедшего. — Может быть, они просто съели какую-нибудь просроченную еду.
Или воду…
Papi (прим. — Папочка) дал ему адрес комплекса. Это было глупо. Высокомерно.
Он прищуривает на меня глаза, и я смотрю на него в ответ, мы вдвоём проходим эту условную грань между отцом и дочерью, врагом и союзником. Никто из нас на самом деле не знает, в каких мы отношениях, оба жаждем чего-то, что может быть безвозвратно утрачено. И скоро наша преданность будет проверена.
Глава 35
РОНАН
Уже почти стемнело, когда Борис паркует машину. Я смотрю на ограждение из колючей проволоки снаружи, пока по радио звучит «Реквием-Лакримоза» Моцарта. Вокруг слоняется всего горстка охранников, что меня несказанно радует.
— Я сожалею об этом, Борис, — говорю я, протягивая ему сигару. — Но ты, должно быть, знал, когда брался за эту работу, что, скорее всего, умрёшь.
Он берёт сигару и кивает.
— Я сделал это ради своей семьи. Ради денег.
— Всё ещё есть надежда, что ты выберешься оттуда живым, — говорю я.
Я отдаю ему честь, выходя из машины. Приветствующий звук взводимых курков вызывает у меня дрожь возбуждения по спине. Не могу удержаться от улыбки, когда смотрю на нескольких снайперов с ружьями, перегнувшихся через забор, потому что вот он я, Ронан Коул, на пороге мирового господства, и, возможно, женщина поставит меня на колени. Точно так же, как Марк Антоний и Парис, король Людовик. Из всех способов, которыми я представлял себе свою кончину, это никогда не была женщина. И я должен обнаружить в этом поэзию.