Порочный брат моего жениха
Шрифт:
– Я помню, - иду за ним.
– У Ангелины есть двойник?
– Она так говорит.
Вспоминаю утро, ссору с Дашей, свою машину и невесту брата, караулившую меня на углу дома.
Я же заметил, что-то не так, внешне видел Ангелину, те же волосы, светлая кожа, аккуратный нос и пухлые губы, но я чувствовал, это не она, слишком дерзкий взгляд, голос ее, но с придыханием, сексуально-грудной, в интонациях высокомерие.
Да, это была не Ангелина.
– Ада, - говорит Финн.
– Ее зовут Ада.
– Это была Ада, -
Дорога пустая почти, редкие машины и влюбленная парочка жмется к забору под листвой пробкового дуба, отдыхающие десятые сны видят, но скоро город проснется.
Проснулся и я.
С Адой мы целовались в моей машине, не с Ангелиной. Ее я хотел, о ней думал.
А ночь провел с другой. Невестой брата. Мы ее заставили, принудили, соблазнили этого ангелочка, и я теперь словно в полубреду, ни разу в жизни мне не было так хорошо с девушкой.
– Я найду ее, - Финн останавливает меня, сжимает плечо, когда мы проходим мимо моей машины.
– Я с ней поговорю.
– А я?
– опираюсь на капот, скрещиваю ноги.
– Финн, из песни слов не выкинешь. Ночь была, мы были втроем, время назад не повернуть.
– Я знаю, Алекс, - с раздражением отзывается он, пятится по дороге лицом ко мне, словно из виду выпускать меня опасается, что я в спину ударить могу думает.
– Но это моя невеста, брат. А ты езжай к жене.
Он разворачивается, ускоряет шаг.
Нашариваю сигареты в кармане, закуриваю.
Выпускаю дым в небо синее, смотрю в спину брата, он стремительно удаляется.
А я мог бы прыгнуть в тачку и запросто пролететь мимо, первым догнать Ангелину, но...
Что мне ей сказать?
И ведь это брат мой. А она его невеста.
Выкидываю сигарету. Сажусь в машину и выкручиваю руль. В другую сторону еду, домой, Финн все верно сказал, я женат.
И не ночевал дома. А Даша наверняка не спит, как гротексная, какая-то театральная, искусственная жена ждет меня, чтобы скандал закатить с порога, огреть по голове скалкой, вылить на меня кастрюлю с солянкой, которую она старалась, варила весь вечер, а я не явился.
Чем ближе к дому подъезжаю, тем сильнее настроение портится, мысли безжалостны, перед глазами быстро проносится все мое существование в этом мире, несколько последних нет, что я здесь провел, и я завидую Финну, он свободен, волен своей судьбой распоряжаться, а я загнал себя в кабалу.
Добился того, на что у других полжизни уходит, но стал ли счастливее?
Нет, на шее висит ярмо.
Паркуюсь возле забора, хлопаю дверью.
Иду к крыльцу и столбенею.
На ступеньках сидит она.
Черное платье, русые волосы, стройные ноги в босоножках на толстой подошве.
Ангелина.
Или Ада?
Неспешно подхожу ближе и память напрягаю, вспоминаю, в чем она была одета на пляже и не могу, я лишь о ее теле думал, желанном, оно магнитом манило, я порвать на куски тряпки хотел, что меня отделяли от
Она поднимается на ноги.
– От пляжа до моего дома двадцать минут пешком, - подхожу почти вплотную.
– Я доехал за пять.
Но еще минут пятнадцать торчал там и трепался с Финном, так что все сходится, это может быть Ангелина, я хочу думать, что это она, хоть и понимаю.
Она бы не пошла ко мне.
Но смотрю в ее бледное лицо с большими глазами.
И обманываться рад.
– Впустишь?
– она кивает на дверь моего дома.
– Я не один живу.
– Тогда это проблема, Алекс, - она тянет гласные, ее голос льется. Ее ладонь касается моей груди.
– Я думала, ты сам решаешь, с кем хочешь ложиться в постель.
Перевариваю ее намек. Перехватываю ее руку.
– У Ангелины хватает воспитания подобные вопросы не поднимать.
– Или не хватает духу сказать мужчине в лицо, что она о нем думает, - она вертит руку в моей, и я сильнее сжимаю ее запястье.
Смотрю в голубые глаза, в них плещется море, пухлый рот приоткрыт, губы призывно блестят, у меня шансов нет устоять перед этой стервой, тянет к ней нечто, что выше меня, с чем справиться я не в силах.
Наклоняюсь, приближаюсь к ее губам.
И громко хлопает дверь дома.
И еще громче кричит Даша:
– Попался, скотина!
Ангелина
Ночь южного, курортного города не бывает тихой и уединенной. Вот и сейчас на улицах много пьяной веселой молодежи, и никто не обращает внимания на странную девушку, одетую в длинную футболку и туфли, и прижимающую к себе длинное платье, которым от мира отгородиться бы.
Боже, какая я дура! Отомстила Финну, называется, вот только хуже я себе сделала.
Финн отряхнется, и пойдет дальше, а я… а что я? Как мне теперь?
– Дура, - шепчу, мчусь со всех ног домой, радуясь этой самой пьяной молодежи. Попробовала бы я пройтись в родном городе в таком виде – засмеяли бы, или что похуже сделали, а здесь всем плевать.
Я тоже хочу, чтобы мне было плевать!
Хочу, чтобы больно не было, вот только вряд ли это возможно.
– Предатель, - всхлипываю, и падаю на кровать, оказавшись дома. – Чертов предатель!
Ноги гудят от быстрой ходьбы, нужно в ванную, в порядок себя привести нужно – и телесный и душевный, но сил никаких нет, я в полнейшем раздрае, и сама себя ненавижу.
И Финна.
И Алекса за то, что не отказался в этом участие принимать.
Но, Боже мой, как сладко мне было! Я, должно быть, ужасный человек, раз получала удовольствие, но себя не обманешь – мне хорошо было, как никогда в жизни.
В окно стук раздается… в окно второго этажа. Поднимаюсь на локтях, заплаканное лицо с покрывала поднимаю, и вглядываюсь туда, откуда стучат, но из-за слез и темноты не вижу ничего. Зато слышу знакомый голос того, кого убить хочется: