Порочный брат моего жениха

Гауф Юлия

Вхожу в маленькую гримерку, и вижу… себя, лишь секунду спустя понимая, что передо мной Ада.

– Зря они так, ты отлично играла, - улыбается она мне, и этим ее признанием я удивлена.

Озадачена, а еще… еще мне почему-то становится страшно. В прошлую нашу встречу я почти не боялась, а сейчас я чувствую нечто недоброе.

– Спасибо. Что тебе нужно?

– Пришла извиниться, что отняла у тебя Финна, - подмигивает Ада. – И Алекса. Мы с его женой вчера мило побеседовали, и он разводится, представляешь? Оба они теперь мои, малышка, и

мне правда жаль, что даже роли тебя лишили. Это бы стало неплохим утешением.

Ада говорит, почти не делая пауз между словами, смотрит мне в глаза, и я смотрю на нее в ответ, ищу свое отражение в ее взгляде, оторваться не могу, и голова начинает кружиться.

… - я поговорю с Алексом, уверена, он сможет решить вопрос с ролью. Ты правда отличная актриса.

– Ты лжешь! Финн и Алекс не могли быть с тобой, - шепчу, и сглатываю тяжело – да что со мной происходит?

– Я? Лгу? – смеется Ада темным смехом, и обхватывает мои щеки ладонями, приближаясь вплотную: - Посмотри на меня внимательно, и убедишься, что я говорю правду: ты потеряла обоих, меня не обыграть, ангелок.

Ее взгляд бьет, разит стрелой, и я теперь не я. Я растворяюсь, собираюсь заново, и снова на части сыплюсь, утопая в этом тумане, клубящемся в глазах Ады.

– Отлично, - отодвигается от меня стерва, - снимай платье, Ангелина. Я хочу побыть на сцене, и ролью служанки не удовлетворюсь. Главная роль будет моя.

И я, к своему ужасу, послушно снимаю костюм, не в силах остановиться и противиться голосу Ады.

Алекс

– Нет, стулья расставляйте ближе к сцене, - спорю с рабочими, у которых, кажется, в голове опилки, как у медведя из мультфильма, ничего самостоятельно сообразить не могут.
– Первый ряд для почетных гостей. Им должно быть все хорошо видно.

– Алекс, едут, кажется, - помощник трогает меня за плечо. На жаре в глухом костюме, с гарнитурой в ухе, он влажными глазами смотрит на синее море, аж весь покраснел, как нетерпится, прямо в одежде туда.

Усмехаюсь и поправляю пиджак.

Я бы тоже с удовльствием наших почетных гостей послал куда подальше, в это пекло хочется шампанское с вишневым соком пить и плавать.

– Где они едут?
– щурюсь на дорогу ведущую к пляжу, но процессии из черных машин не вижу.

– Мне передали, что едут, - попомщник деловито поправляет гарнитуру.
– Уже в городе они.

– Так...пошевеливаемся, - хлопаю в ладони, подгоняя рабочих.
– Давайте-давайте.

Иду к сцене.

– Алекс, - снова звучит за спиной.

– Ну что еще?
– в раздражении оборачиваюсь и натыкаюсь на брата.
– Финн, - из головы все мысли разом вылетают, сдвигаю его в сторону, навешиваю на лицо беззаботное выражение.
– Ангелину привел? Отлично. Актеры уже переодеваются, все ее обыскались.

– Я думал, - Финн смотрит на сцену и импровизированную ширму, за которой участники дожидаются выхода.
– Я думал, что Ангелина здесь.

– То есть она не с тобой?
– глупо

переспрашиваю очевидное.

Брат так же глупо качает головой в ответ.

Трогаю галстук, смотрю по сторонам, кажется, вот-вот мелькнут русые волосы, тонкая фигурка, затянутая в черное платье.

– Ты ее со вчера не видел?
– поворачиваюсь к брату.

– А ты?
– он щурится.

И по взгляду его понимаю, что меня подозревает, что я наплевал на нашу родственную связь и решил невесту у него увести.

– Ты же разводишься со своей Дашей, - подтверждает Финн мои выводы.
– А вчера....

Вспоминаю утро. Когда я подъехал к дому Ангелины с вещами, столкнулся с братом, а потом из сада вышла она.

Ада.

Ее власть надо мной сильна, ее внешность притягивает, эта растущая похоть губительна, но нас было двое, я и Финн, и мы не сломались, чарам ее не поддались.

– Вчера я в театр пришел, после репетиции, - помолчав, говорит Финн.
– Ангелины уже не было. Их худрук меня за тебя принял. Орал и плевался, что после сегодняшнего спектакля видеть ее в труппе не хочет, уволится, если я ее не уберу, мол Ангелина устроила скандал и волосы повыдирала этой их главной звезде.

– Ангелина?
– переспрашиваю с недоверием. Наблюдаю, как на пляж, одна за другой катят черные глянцевые машины наших гостей. Мне нужно идти и встречать, помощник размахивает руками, привлекая внимание, а я не двигаюсь.
– Значит, Ангелину последний раз ты видел утром?
– уточняю.
– После ночи на пляже.

– Да.

Жую губу.

– Она бы не стала скандалить, - Финн сует руки в карманы, смотрит на синюю ширму.
– В театре была не она.

– Ада?

– Ада.

– Алекс, - рядом вырастает помощник.
– Гости приехали.

Кошусь на пузатых лысых мужиков, выбирающихся на песок с таким видом, словно их под дулом пистолета завезли в деревеньку, привели к стойлу и заставили вилами убирать навоз. Столичные кошельки с деньгами, благотворительная акция к юбилею нашего городка, они мнят себя благодетелями, и мне впервые за несколько лет, что я в этом мире живу - хочется их лощеными мордами песок вспахать, а не улыбаться.

– Что будем делать?
– смотрю на брата.
– Ты дома у нее был?

– Только оттуда, - мрачно кивает Финн.
– Хозяйка сказала, что она сегодня не ночевала.

– И где тогда она?

Молчим. Зато помощник никак не закроет рот.

– Алекс, - он нервно дергает гарнитуру.
– Гости.

– Черт возьми, вижу я, - рявкаю и сжимаю плечо Финна.
– Сейчас спектакль начнется, иди садись. Если Ада вчера в театре так билась за роль - она где-то здесь. Найдем ее - найдем и Ангелину.

Загребаю песок летними туфлями, иду к гостям. Занимаюсь рассадкой, раздаю указания, работаю, и глаз не свожу со сцены.

На подмостки ставят микрофон, выходит ведущий. Долго и нудно рассказывает историю города, поздравляет жителей с праздником, кланяется, сам себе аплодирует.