Порода убийц
Шрифт:
– Ты думаешь, Марси Бекер могла ее убить? – спросила Рейчел.
Я повертел в руке стакан.
– Опять же, это не исключено, но ведь они были подругами, и к тому же вряд ли эта девушка смогла бы так хорошо сымитировать самоубийство. Если бы мне пришлось строить гипотезу – и, Бог свидетель, я уже достаточно этим занимался, – я бы предположил, что Марси Бекер что-то или кого-то увидела. Того, кто убил ее подругу, пока ее не было в машине по какой-то причине. И если я смог догадаться о том, что Грэйс ехала в машине не одна, то
– А значит, ты должен разыскать Марси Бекер, – подытожил Луис.
– И побеседовать с Картером Парагоном, чья секретарша уверяет, что Грэйс так и не приехала на встречу.
– А причем тут смерть Эпштейна?
– Я не знаю, но только он и Мерсье пользовались услугами одной и той же адвокатской конторы, и Мерсье достаточно хорошо знал покойного рабби, если приглашал его домой и даже повесил его фотографию на стене своего кабинета.
Затем я рассказал им об Аль Зете и Харви Рэйгле, господине Падде и сопровождавшей его женщине.
– Ты хочешь сказать, что он пытался отравить тебя своей визитной карточкой? – с недоверием переспросил Эйнджел.
Даже меня самого смущало это предположение, но я кивнул утвердительно:
– У меня было такое ощущение, что он приехал повидаться со мной, потому что это то, чего от него ожидали, а не потому, что действительно думал, будто я отступлю, выйду из игры, – объяснил я. – Карточка была частью сценария, средством побудить меня к действиям, так же, как и то, что в другом случае мне откровенно дали понять, что за мной следят.
Луис посмотрел на меня, не отрываясь от стакана:
– Мужик хотел посмотреть на тебя, понять, с кем имеет дело, – негромко заметил он.
– Я показал ему пистолет, – ответил я, – он убрался.
Бровь Луиса заметно приподнялась:
– Говорил же, тебе этот ствол пригодится когда-нибудь.
Но при этом ни он ни я не улыбнулись.
Мы с Рейчел шли домой пешком, держась за руки, ни о чем не разговаривая довольные уже тем, что наконец наедине друг с другом. Мы больше не говорили ни о Грэйс Пелтье, ни о чем другом, связанном с этим делом. В ее спальне я сбросил туфли и улегся на ее постель, наблюдая за тем, как она двигается в мягком желтом свете ночника.
Затем она встала передо мной и вытащила сверточек из своего необъятного пакета.
– Это что, для меня? – удивился я.
– В некотором роде, – она разрывая упаковку и извлекая белоснежный лифчик тончайшего кружева, такие же трусики, еще более нежный пояс с резинками и пару настоящих шелковых чулок.
– Не думаю, что они мне сгодятся, – заметил я, – даже не уверен, подойдут ли они тебе.
Рейчел состроила гримаску, расстегнула юбку и дала ей упасть на пол, потом стала медленно расстегивать рубашку.
– Ты даже не хочешь, чтобы я примерила? – шепотом спросила она.
Считайте меня слабаком, но и более сильные мужики сдавались под таким нажимом.
– О'кей, – охрипшим голосом согласился я, чувствуя, как вся кровь от головы устремилась куда-то вниз.
Потом, ночью, я лежал рядом с ней в темноте и слушал звуки ночного города за окном. Я думал, что она спит, но через некоторое время она потерлась головой о мою грудь, и я почувствовал, что она смотрит на меня.
– Ставлю пенни, что ты думаешь о них, – сказала она.
– Я бы поставил больше.
– Пенни и поцелуй, – она прижалась ко мне своими мягкими губами. – Думаешь о Грэйс Пелтье, да?
– О ней, о Братстве, о Падде, – ответил я, – обо всем.
– Я повернулся к ней и увидел белки ее глаз.
– Кажется, я боюсь, Рейчел.
– Боишься чего?
– Того, что я могу сделать, того, что мне придется сделать.
Ее рука потянулась ко мне, бледный призрак в ночи. Она прошлась по моим глазам, скулам, очертаниям головы.
– Боюсь того, что я сделал в прошлом, – произнес я наконец.
– Ты хороший человек, Чарли Паркер, – прошептала она. – Я бы не была бы с тобой, если бы не верила в это.
– Ради того, чтобы победить зло, я множил зло и насилие в мире. Я больше не хочу этого делать.
– Ты делал то, что тебе приходилось.
Я крепко сжал ее руку и почувствовал, как ее ладонь замерла у моего виска, пальцы легонько перебирали мои волосы.
– Я делал страшные вещи.
Казалось, я плыву в черноте, с бесконечной ночью надо мной и подо мной, и только ее рука удерживает меня от падения. Она поняла это, ее тело приблизилось ко мне, ее ноги обвились вокруг моих, словно сообщая, что, если я буду падать, мы упадем вместе. Ее подбородок уткнулся мне в шею, и на какое-то время она затихла. В темноте я ощущал всю тяжесть ее мыслей.
– Ты наверняка не знаешь, виноваты люди из Братства в ее смерти или в чьей-то еще, – сказала она наконец.
– Нет, не уверен, – признался я. – Но я чувствую, что мистер Падд – жестокий человек, мягко говоря. Я почувствовал это, когда он приблизился ко мне, а потом прикоснулся.
– А жестокость рождает жестокость, – прошептала Рейчел.
Я кивнул:
– Я почти год не стрелял, даже в тире. Я в руки не брал оружия до позавчерашнего дня. Но у меня такое чувство, что, если я и дальше буду заниматься этим делом, не исключено, что мне придется применить оружие снова.
– Тогда отступи. Верни Джеку Мерсье его деньги, и пусть кто-то другой этим занимается.
Я понимал, что она сама в это не верит. Я проверял себя с ее помощью, и она знала это.
– Ты знаешь, я не могу все бросить. Марси Бекер может быть в серьезной опасности. Убийца Грэйс Пелтье попытается замести следы. Я не могу это так оставить.
Она еще придвинулась ко мне, ее ладонь скользнула по моей щеке, по губам.
– Я знаю, ты поступишь так, как надо, и постараешься избежать жестокости, если сможешь.