Порок
Шрифт:
Как всегда он столкнулся с препоной. Все шло хорошо, он представил себя в квартире у Агера Агишевича, наедине с тетей Риммой. Он почувствовал аромат ее духов, она все в том же ярком цветастом халате, что и сегодня, свободно покрывающем ее тело. Но что-то не шло дальше, мысли застопорились, всему виною – ее верность мужу. Евгений был уверен, что Агер Агишевич – единственный мужчина в ее жизни. Как бы абсурдно это ни звучало, это обстоятельство мешало ему, как и сам наставник. К тому же авторитет Агера Агишевича настолько велик в его глазах, что он не знал, как переступить черту предательства. Тело распирало от перевозбуждения, но он не желал превратить первое виртуальное свидание с желанной Риммой в простое механическое самоудовлетворение. Поэтому взял передышку и
Но куда переместить Агера Агишевича, чтобы забыть о нем? Отправить в командировку? Но он на пенсии. В санаторий? Второй вопрос – по какой причине он оказался в доме полковника в момент его отсутствия. Прорвало трубу, выключили свет? Но он не работник ЖКХ. Или Римма заболела и некому купить лекарства в аптеке. Но больные женщины не подпускают к себе посторонних мужчин, они лучше будут тихо лежать и мучиться, но не позволят созерцать себя в больном и бледном виде. Если даже опустить причину визита, то следом встает еще одна проблема – как пробить каменную стену ее верности? Постепенно разбирая по камешку или идти напролом и разнести ее в щепки одним решительным ударом? Евгений выбрал второе и уже был готов наброситься на нее сзади, когда она суетилась на кухне, чтобы угостить молодого человека кружкой чая.
Евгений встал со стула, тихо подошел к ней со спины. Он всматривался в ее пышные волосы, они ложились на плечи, подол ее халата немного колыхался под дуновением сквозняка. Окна были открыты настежь, ведь стояла умиротворенная летняя погода. Но внезапно Евгений отступил и не решился. Нет, он не испугался неадекватной реакции жены наставника, если вдруг она примет его выходку за беспардонность и наглость и тем самым навсегда отвергнет его, запретит посещать их дом, не говоря уже о том, что она просто может пожаловаться мужу и разоблачит его похотливую сущность.
Всему виною – Агер Агишевич, чей образ вставал перед ним, как только он начинал грезить по его жене. И нужно было окончательно избавиться от него, раз и навсегда. Но как? Жестоко и неумолимо он умертвил его. Да, Агер Агишевич умер от инфаркта или от рака, причина кончины для фантазий не имела особого значения. Полковник уже не мешал, автоматически решилась вторая проблема – тетя Римма уже не могла подвести себя под измену. Редкий случай, когда смерть человека позволяет сохранить моральный облик близкого ему человека. Путь открылся, фантазии колыхнули в Евгения с новой силой.
Через полгода после смерти горячо любимого Агера Агишевича он решил проведать вдову. Под вечер, в субботу пришел с букетом роз, купил вина – чтобы наверняка. Они расположились в гостиной, она испекла к его приходу яблочный пирог. Он заметил, что она при полном параде: ухоженное лицо, немного осунувшееся, но на нем такая же милая и яркая, как и прежде, улыбка. В отличие от бывшей тещи Евгения, тетя Римма исторгала женственность и была самым ярким воплощением элегантной женщины.
Они сидели долго и не заметили, что настала полночь. Евгений понимал, что шансов остаться на ночь у него практически нет, поэтому решил штурмовать неприступную стену, – до него это удалось только Агеру Агишевичу, и только после того, как тот обрел статус мужа. Одним словом, все было не в пользу Евгения. Но в фантазиях возможно все, и нет риска, что откажут. Оказавшись на кухне и принимая вымытую посуду из рук вдовы, складывая ее на стол для просушки, Евгений поджидал момента. Находясь сзади, он еще раз пристально осмотрел вдову полковника, халат полностью покрывал тело, кроме ног.
Перед Евгением стояла та же Римма, которая сегодня повернулась к нему спиной. Все то же самое. Он воссоздал ее внешний вид, ничего не придумав сверх того, чем она обладала, воссоздал ранимый голос. И, когда она подала ему последнюю тарелку, он прошептал ей на ухо: «Вы очень красивы». Она встрепенулась от комплимента. Таких признаний она не получала с тех пор, как умер муж. Римма улыбнулась ему в ответ и, повернувшись к нему лицом, произнесла: «Спасибо, я очень тронута». Сказанный комплимент не был случайным элементом во всей модели обольщения. Патетика, произнесенная тихим скромным
Настало время для действий, он подошел к ней и впился губами в шею, которую во время посудомоечного процесса изучил сполна, словно вампир в преддверии сладострастного ужина. «Геронтофил сродни вампиру».
Бархатистая кожа оказалась приятной на вкус, она не была сухой, как у многих женщин, коротающих время в ожидании старости. Он продолжал впиваться, к его удивлению Римма не сопротивлялась, она лишь слегка вздрогнула и тихо промолвила: «Что ты делаешь?», а Евгений целовал шею, голову, повернулся к ней лицом, в этот момент, когда их взгляды сошлись, она попятилась немного назад, но Евгений удержал ее. Он поспешил перенести созданный им гротеск на постельное ложе, здесь ему немного пришлось потрудиться, ведь он ни разу не заходил в спальню Агера Агишевича. В спальне было темно, он повалил ее на покрывало двухместной кровати.
Под покровом глубокой темноты, где можно было услышать только хаотичное отрывистое дыхание двух борющихся тел, Римма весьма осмелела. Под напором рук Евгения ее тело обмякло, но следом она ощутила прилив нешуточной энергии. И уже не контролируя эмоции, а наоборот, отпустив их, она сама, словно верховная жрица любви, насела на своего молодого любовника, успев за доли секунды распороть острыми ногтями рубашку и содрать брюки. Он чувствовал каждую точку ее тела, бедра, груди, другой – худой, дряблой, пассивной – он никак не представлял ее, она полностью отвечала его мировоззрению о загадочном женском теле. Только когда блик лунного света находил ее тело, движения ее становились немного растерянными, ее отрезвлял ее же образ, но – глазами Евгения.
Наблюдая за метаморфозами – чередующейся активностью, похотью и скованностью, когда Римму охватывало волнение за свой мнимо «потускневший» вид, Евгений находил нужные слова, называя ее восхитительной, после чего она вновь обретала уверенность. Он не лукавил. Когда он проник в нее, перед его глазами пронеслась сегодняшняя картина: она зашла в кабинет, повернулась к нему спиной, а к мужу лицом, сказала мужу ласковые слова и ушла, проигнорировав Евгения. В эти мгновения она служила для Евгения примером надменности. И наступил час расплаты. Он все глубже старался войти в нее, вздохи от удовольствия были лучшим подтверждением его власти над ее бесстыдством и унижением. Почувствовал, что вот-вот выстрелит, но ему хотелось еще немного растянуть этот миг унижения и бессилия Риммы, тети Риммы, синонима верности, непокорности и моральной непоколебимости. Перед самым финишем Евгений успел еще раз уцепить картину унижения: это был ее стонущий взгляд, обнажающий похотливость натуры, которую она скрывала все тридцать лет совместной жизни с Атером Агишевичем…
Он вернулся в реальность, опрокинулся на спинку ванны и так пролежал минут тридцать.
Сон улетучился. Лежа в постели и включив светильник над койкой, Евгений листал книгу с многозначительным названием «Университеты биржевого спекулянта» американского автора Виктора Нидерхоффера. В ней биржевой спекулянт рассказывает о своей деятельности на бирже. После пары страниц книга показалась скучноватой и слишком биографичной. Эта книга была единственной, которую он купил за последние годы в Интернет-магазине на собственные средства, – остальные произведения литературы доставались ему даром, от знакомых. Как любой человек, находящийся под валом информационного потока, Евгений не мог обойти вниманием пестрящие объявления на просторах Интернета, телевидения и бумажных СМИ, рассказывающие о заработке из дома, о независимости, состоятельности, они манили заработать большие деньги фондовыми операциями на бирже. Вот и Евгений, которого время от времени распирало от тоски, что ему суждено всю жизнь пахать в роли следователя, не удержался от соблазна быстро разбогатеть, решив попробовать себя в другой ипостаси – в роли трейдера. И перед тем, как окунуться в доселе неизвестную сферу, решил подтянуть свою экономическую безграмотность, для чего и купил книгу биржевого мастера.