Порок

Райх Илья

Прозвучал телефонный звонок. Звонила Татьяна. Чтобы не привлекать внимания Воинова, Евгений ответил, что перезвонит минут через двадцать. Воинов тут же воспользовался:

– Я вам мешаю?

– Что?

– Я – причина, по которой вы не можете поговорить со своей девушкой?

– С чего это ты взял, что это она?

– Я же говорил вам, что вы сразу меняетесь, ваш голос тает от нежности.

– А может, это мама? Или тебе этого не понять? – решил уколоть Евгений. Воинов не смутился, наоборот, он продолжил методично гнуть свою линию:

– Хорошо, я предлагаю вам сделку.

– Сделку? – прищурился Евгений от удивления.

– Вы

сегодня предложите приехать к ней после работы с таким намеком, что останетесь у нее на ночь. И если она вам не откажет, то я сдаю вам человека, который принес в мою квартиру эфир и нож. Идет?

– Хочешь поиграть судьбой другого человека?

– Нет! Просто даю вам шанс. Докажите, что вы профессионал, в отличие от ваших коллег, которые целыми днями только рисуются и изображают из себя ковбоев. Сидя у вас на допросах, я много наслышался от них, что следователь убойного отдела живет работой, он ищейка, что главное в его жизни поиск тех, кто переступил закон, а уже потом все остальное: семья, женщины…

– Но это так! – умиленно произнес Евгений.

– Тем более! Тогда вы точно должны рискнуть. Личное взамен служебному! Соглашайтесь! – Воинов безотрывно смотрел на Евгения, понимая, что искушение – удел мгновения. Евгений увел взгляд в сторону и неуверенно выговорил:

– Нож и эфир, говоришь?

Евгений ощутил себя подлецом, но со странным чувством удовлетворенности и самодовольства. Что это? Месть Татьяне? Евгений проникся необъяснимым желанием, чтобы Татьяна была не просто объектом спора, но и узнала о пари. Женщины обожают подлецов!

Воинов кивнул, а затем задрал подбородок, провоцируя Евгения высокомерным взглядом – чем не Мефистофель!

– Хорошо! Согласен! – выдохнул Евгений.

– Тогда приступим прямо сейчас! – Воинов говорил, словно победитель.

Евгений включил на телефоне режим громкой связи, набрал номер и положил телефон на металлический стол. Он волновался, но в настоящий момент его меньше всего интересовал неизвестный соучастник Воинова, который мог оказаться обычным курьером, почтальоном или просто соседом Воинова, принесшим вещи в квартиру в обговоренное время.

Правда, после ночного убийства Марчо он был уверен, что у Воинова на свободе наверняка есть сообщник или сообщники. И спор с Воиновым – это еще и ключ к разоблачению таинственного покровителя. Тем более, Евгений не горел желанием доказывать Воинову, насильнику, мерзавцу и аморальному типу, что тот ничего не смыслит в женщинах, ведь, несмотря на все уколы и провокации, Воинов – обычный подследственный, и таких, как он, через руки Евгения прошли сотни.

И главная интрига не в том, откажет ли Татьяна в ночном свидании, хотя ее постельное ложе не перестало притягивать Евгения, а в самом процессе спора, где он мог вновь почувствовать себя циничным следователем и, прежде всего, мужчиной. Он помнил, что до встречи с Татьяной общение с женщинами превращалось для него в легкую игру без тягостных переживаний. Отсюда Евгений вынес для себя вопрос: сможет ли он вернуть себя в беззаботное прошлое или его порыв – обыденная кичливость?

– Привет, это я.

– Я узнала.

– Что делаешь?

– Да так, по мелочи, весь день трудилась, что-то устала я сегодня.

После этих слов Евгений немного растерялся, подспудно все шло против него. Он понял намек, Татьяна обрубила сразу, с плеча. Он взял себя в руки, внушая себе, что он подлый игрок, который поставил на скакуна по имени Татьяна.

– Мне

надо с тобой поговорить, – решил он выправить ситуацию.

– Давай не сегодня, – отрезала Татьяна.

К Евгению подступил жар, он понимал, что причина не в проигранном пари, а в отвергнутых чувствах. И придуманная им игра, где якобы торжествует подлость, всего лишь маска, а реальность, от которой он не в силах пока уйти, это его любовь к Татьяне, ожившая от первых ее слов в телефонной трубке. Душа дрогнула, и какова была ее амплитуда, можно было судить по перекошенному лицу Евгения. Он не желал больше продолжать разговор.

– Алло, ты куда пропал? Алло, я тебя не слышу.

Евгений хотел отключиться, но удержался, едва завидел довольное лицо Воинова. Он был на перепутье: продолжить разговор или съездить по харе сидящему напротив. Он выбрал первый вариант, в глазах Татьяны он решил остаться джентльменом.

– Ладно, отдыхай, позвоню завтра. Пока, – тихо произнес Евгений.

– Пока, целую тебя, – голос Татьяны был, как всегда, преисполнен нежности. И от этого становилось еще тяжелей.

Как только прекратился разговор, автозак подъехал к конечному пункту. Евгений встал, он не замечал Воинова, подошел к выходу. Дверь отворилась, в камеру на колесах запрыгнул конвоир, но Евгений жестом остановил его и, повернувшись к Воинову, резким замахом руки ударил его по лицу. Параллельно он выговорил пару матерных ругательных слов.

Удар получился сильным, Воинов, который к тому моменту находился в сидячем положении, ударился затылком о металлическую стену автозака и немного накренился вбок, его удержали наручники. Надзиратель с безучастным лицом в конфликт не лез и молча ждал дальнейших действий Евгения, но следователь не собирался кулачное выяснение отношений превращать в полноценную сатисфакцию. Уж слишком разные были у них весовые категории.

Евгений молча покинул автозак. Воинов, вытирая разбитую губу тыльной стороной руки, крикнул ему вслед:

– Вам не идет мат, и когда вы, Евгений Андреевич, говорите по фене, то становитесь смешным! – Воинов попал в точку – что действительно не шло Евгению, так это употреблять блатной жаргон.

Это был второй человек, который отметил несостоятельность брутальной лексики Евгения. Первым была Татьяна.

Глава девятая

Утром болела голова – пребывая в полном одиночестве вечером дома, он решил немного выпить из початой бутылки виски, но, как всегда бывает в таких случаях, не заметил, как опустошил всю бутылку. Евгений отметил, что прием спиртного в одиночестве превратился для него в обыденное занятие. Он принял душ, но окончательно проснулся только после чашки кофе.

Первым делом поехал в изолятор на Толстого. Там он узнал, что этапировавшие Воинова в СИЗО на Толстого отделались строгим выговором.

«Значит, прокурору удалось замять происшествие», – подумал Евгений.

Но была и другая новость, более приятная, она подтвердила подозрения Евгения – у всех сокамерников в крови был обнаружен клофелин – снотворное, популярное в девяностые годы у проституток и бомбил. Заезжих коммерсантов, снимавших проституток в затрапезных гостиницах, ночные бабочки опаивали клофелином и затем, когда клиент проваливался в мир сновидений, уносили все ценности. В обычных лечебных целях клофелин имеет гипотензивное действие, но, если увеличить дозу в десятки раз, то он «намертво» усыпляет человека.