Порок

Райх Илья

Пока Евгений приходил в себя от шутки, Гузель Фаритовна поцеловала его в лоб и пошла к выходу. На выходе из приемной повернулась, послала ему в знак прощания воздушный поцелуй и уже более уверенным шагом удалилась. Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом длинного коридора административного корпуса больницы.

– Вот бестия! – выкрикнул он сам себе. – Как ловко она ушла от ответа! – в его голосе ноток восхищения было больше, нежели досады.

Но бежать вслед не имело смысла, чтобы не испортить изящную

картину утреннего свидания. Он еще раз убедился, насколько она талантлива. И опять в его и так загруженную голову хлынула зависть, что не он – первостепенный обладатель этой интересной во всех смыслах женщины. И измена или измены Гузель Фаритовны по отношению к мужу показались ему с точки зрения морали ничтожным явлением. Что для мужчины означает одно – он влюбился.

Глава четырнадцатая

Следующим пунктом назначения стала камера-палата Воинова. Воинов лежал на койке, но, когда к нему вошел Евгений, он встал и учтиво предложил сесть на свое место. Следователь отказался и предпочел, как и в прошлый раз, железный стул с деревянным покрытием, прикованный к полу.

Не сказать, что Воинов удивился приходу Евгения, но обмолвился, что не ожидал, что так скоро увидит следователя.

– Вижу, надзиратели к тебе благосклонны… с чего это вдруг?

– Это же не классическая зона, где жесткий режим, где только «Лицом к стене!» и слышишь.

– Возможно, но все же к другим обитателям отделения судебной экспертизы надзиратели менее терпеливы. Может, Марк Ефимович подсобил?

– Марк Ефимович? Да, он влиятельное лицо даже здесь, где лечат таких, как я.

– Даже удивительно, что насильника и убийцу окружают очень влиятельные люди, не правда ли?

– Это ваши сомнения, догадки, измышления, которые вы и вам подобные называют оперативной информацией.

– За тебя, помимо главного врача, хлопочет предприниматель Баумистров и генерал Степанов.

– Вы все ищете. Но готов огорчить вас, я с ними не знаком.

– Другого ответа я не ожидал.

Затем допрос, как обычно, плавно перешел на свободные рассуждения. Тон в таких случаях задавал Воинов.

– Как дела на личном фронте?

– Нормально, – сухо отреагировал Евгений.

Весь разговор Воинов степенно расхаживал по палате, а Евгений, опершись руками на спинку стула, слушал и отвечал. Они поменялись ролями.

– У меня есть к вам предложение, – сказал Воинов и, остановившись, взглянул на Евгения. Блеск его глаз предвещал многое.

– Какое?

– Довольно интересное, оно может вас заинтересовать.

– Внимательно слушаю, – с безразличным напускным видом отреагировал Евгений.

– Я предлагаю сделку! – громко произнес Воинов.

В ответ страж закона взглянул на Воинова, тот стоял спиной, и что-то пытался уловить через зарешеченное окно. Образовалась пауза.

Воинов повернулся и уже с сарказмом на

лице произнес:

– Еще одна сделка, господин следователь! – Воинов говорил, как судья, не принимающий апелляций и вынесший приговор подсудимому с игнорированием фактов защиты.

– Смотря что понимать под сделкой, – уточнил Евгений, но без удивления, он уже привык к столь неординарным выходкам подследственного.

– Вы интересовались, знаком ли я с Баумистровым или со Степановым. Еще раз повторюсь – нет, не знаком. Но я вижу, что вас что-то беспокоит. Если вы будете откровенны, то вы сможете приоткрыть тайну взаимоотношений всех участников процесса и поймете, кто причастен к убийствам помимо меня.

– Значит, ты все-таки знаком с Баумистровым или со Степановым? – тут же набросился Евгений на Воинова с дополнительными вопросами.

– Как вы нетерпимы! Я предлагаю больше! Намного больше! – Воинов, повернувшись лицом к Евгению, говорил с воодушевлением, подначивая его.

– Я должен знать, на что могу рассчитывать, чтобы не купиться на кота в мешке.

– Все будет зависеть от вас, от ваших чистосердечных признаний.

– Чистосердечные признания – это удел таких, как ты, – с усмешкой отрезал Евгений.

– Может, вы и правы, но цена вопроса…

– И какова она?

– Ваша жизнь!

– Моя жизнь?

– Ваша интимная сторона жизни – кого любили, любите, ваши пороки… – он перевел дыхание, сглотнул слюну. – Впрочем, я это уже знаю.

– Одно и то же! Лучше найди кого-нибудь из персонала… сердобольную санитарку! – и влезь ей в душу, чем копаться в жизни следователя. Поверь, даже если отбросить в сторону всю несуразность твоего предложения, моя жизнь – это полная скука и пустая трата времени.

Евгений говорил с иронией, шутливым тоном, это заметил и Воинов, но усмотрел в этом свой шанс.

– Вы не поняли, что я вам предлагаю. Через призму рассказов о вашей потаенной части жизни вы получите некоторое представление о моем участии в расследуемом преступлении. Когда эти беседы подойдут к концу, вы поймете, какую роль играет каждый интересующий вас персонаж, будь это Баумистров или кто еще.

– Кто-то еще? А не проще сразу сейчас поведать мне всю правду?

– Что мне от этого?

– Не потеряем время!

– Мне торопиться некуда! Да и заплатить вы должны соответствующую цену.

– И цена – моя личная жизнь?!

– Да!

– И взамен я буду иметь полную картину совершенных тобой убийств?

– И да, и нет, но это зависит от ваших способностей.

– Хорошо, но зачем это надо тебе? Зачем? – Евгений встал со стула и тоже стал мерным шагом прохаживаться по камере. Негласно они поделили камеру – Воинову была отведена территория возле зарешеченного окна, променад Евгения ограничивался другой стороной, возле умывальника и стола для приема пищи.