Порок

Райх Илья

– Да! – без колебаний ответил Евгений. – Вы можете идти.

– Может, надеть наручники? – предложил надзиратель Евгению.

– Нет! Не надо!

Надзиратель удалился.

– Вы, Евгений Андреевич, не осознаете, от чего отказываетесь. Вы не только можете поднять занавес тайны моего преступления. Я вам помогу расчленить Татьяну.

– Что? Расчленить?! – он подошел к Воинову, им овладел безудержный смех. – Расчленить ты точно можешь!

И когда последний смешок сошел с лица следователя, Воинов, как клещ, впившийся в тему Татьяны, продолжил:

– Плюс ко всему я помог бы вам забыть Татьяну. Вы никогда не будете вместе, и вы поймете – почему.

– С

чего это?

– Вам не суждено стать героем ее фантазий.

Глава двадцатая

Евгений всю дорогу к дому перебирал диалог с Воиновым, гневался на него за его вопросы, за то, что он ворвался в его личную жизнь. Но после очередного вояжа по всем пунктикам разговора поймал себя на мысли, что винить бывшего подследственного не за что. Он сам виноват, что с самого начала знакомства, если так можно охарактеризовать арест Воинова, он многое позволил ему. И как неплохой психолог, промышлявший женщинами, Воинов использует свой шанс – но ради чего? И где взаимосвязь его личной жизни, наделенной сексуальными пороками, и тайной убийства незнакомых ему женщин?

Евгений решил не заезжать на работу, время уже было послеобеденное, а впереди еще встреча с Татьяной. Он испытывал легкий озноб, когда начинал думать о ней – признак того, что чувства, может, и притупились, но не ушли, не сгинули, не исчезли. Отчасти это радовало и успокаивало, после Жанны и более зрелой Гузель Фаритовны, которые по потенциалу, если брать шкалу вожделения, могли составить его возлюбленной серьезную конкуренцию, именно Татьяна все еще представлялась ему той зоной комфорта, в которой он мог погрузиться в целях защиты от повседневной суеты внешнего мира.

Он неожиданно притормозил на перекрестке, его пронзило, что он, как будто женщина, вовлеченная в отношения, не только занимается самоанализом, но и самообманывается. Под гул сигналов автомашин, стоявших сзади, Евгений очнулся и поехал дальше, оказалось, что он притормозил на зеленый свет светофора. Как только пересек улицу, тут же остановился, свернув в придорожный карман.

«До чего я дошел, никогда не подумал бы, что я, человек с жесткой волей бескомпромиссного следователя, как глупая девушка буду обманывать самого себя. И кто для меня Татьяна? Обычная особа, которая использует мою любовь к себе». По его телу прошлась прохлада, предстоящая встреча уже не вызывала никаких эмоций, у него впервые возникло желание отменить встречу с возлюбленной, но позвонить в сию же минуту он не решился.

«Дожил, дожил! Что, я хочу сказать себе, что Татьяна лучше всех других моих знакомых? Да в них вместе взятых меньше лицемерия, чем в ней одной», – все продолжал он терзать себя.

Мысли хаотично летали в его голове, он вновь подумал о Воинове, вспомнив его последнюю фразу: «Вы никогда не станете героем ее фантазий». Но откуда он все знает? В свете последних умозаключений Воинова Евгений отчетливо понимал, какой дерзкий выпад в свой адрес ему следует ожидать при очередной встрече с психически больным насильником: «Может, он и впрямь болен?», но думать о Воинове еще и вечером, после рабочего дня, было бы чересчур жестоко по отношению к собственному «я».

Он выехал на дорогу, но автомобиль не слушался его рук и ног. Совладав с машиной, свернул через пару кварталов к улице, где проживал. В квартиру не зашел, боялся, что уснет и пропустит встречу. Поэтому пришлось оставить машину во дворе дома – чтобы взбодриться, он решил пройтись пешком до улицы Ленина, где в одном из

заведений ресторанного типа и была назначена встреча с ненавистной Татьяной. Да, именно встреча, а не свидание, форма их взаимоотношений могла показаться очень странной для посторонних глаз. Их нельзя назвать любовниками, слово «дружба» больше подходило их отношениям, но где это видано, чтобы один из друзей одалживал деньги на безвозмездной основе и постоянно платил за ужины в ресторанах. При этом Татьяна на словах старалась всегда объяснить ему, что для него ничего не потеряно, и он является самым главным кандидатом для ее руки и сердца.

Он пришел раньше намеченного времени и сразу попросил официанта принести ему виски со льдом. Когда в животе заурчало – он проголодался – против обыкновения, не дожидаясь прихода Татьяны, заказал баранину под острым соусом. Он сидел на первом этаже, за небольшим столиком на двоих и наблюдал за променадом суетливых людей сквозь витрину ресторана. Для прохожих, с любопытством разглядывающих посетителей заведения, где отсутствовали в классическом понимании окна, а вместо них были открытые от пола до потолка стеклянные витражи, Евгений представал в роли живого манекена, рекламирующего виски и поданное к столу ароматное мясо. Стесненный правилами хорошего тона, он не терзал кусок мяса, а обрезал его с помощью столовых приборов. Он походил на обычного интеллигента, который просто сегодня забыл побриться. Это отметила и Татьяна, как только за ней успела захлопнуться дверь ресторана.

– Ты чего не побрился? Никогда тебя таким не видела, – укоризненно произнесла она.

Но Евгений никак не отреагировал, он тихо поздоровался, помог раздеться и выдвинул для Татьяны стул. В отличие от него, Татьяна пришла при полном параде. На ней были обтягивающие брюки белого цвета, как у гусара, того же цвета сапоги на шпильке и серо-белая кофта на пуговицах. Брюки хорошо подчеркивали правильную форму ее бедер, они облегали их без намека на складки. Лицо как всегда блестело и отдавало свежестью, косметика служила дополнением к ее красивому лицу, а не наоборот, когда косметические фокусы вызывают лишь насмешку и сочувствие.

Евгений поддался ее красоте, отодвинул деревянный поднос с мясом в сторону. Искусственный лед в его сердце таял и, вспомнив первый пропущенный вопрос, он попытался объяснить ей, почему не побрился. Пришлось сказать неправду, на ум пришло самое легкое и безобидное: «Работал целый день, даже времени не было побриться и переодеться». Сказать, что он мог не прийти на встречу, ему, может, и хотелось, но столь категоричные слова служили бы приговором для их и так эфемерных отношений. А он хотел продолжения, вглядывался в каждую ее клеточку, восхищаясь внешностью, манерами, которые никак не входили в противоречие с внешним обликом.

Она заказала говяжью вырезку и бокал вина, а на десерт для обоих карамельный мусс. Татьяне надо отдать должное, во время мирного свидания за трапезой для нее существовал только один мужчина – Евгений. Взяв в руки нож и вилку, она принялась за кусок мяса настолько уверенно, что если бы ей принесли цельную неразделанную тушу, то, вероятно, не спасовала бы и перед ней. Одним словом, она излучала уверенность, и Евгений, у которого пропал аппетит, почувствовал, как начинает знобить тело. Любовь вернулась, и вместе с ней вернулось страдание. Но был и позитивный момент, в эти минуты, когда рядом находилась Татьяна, он завидовал самому себе. Он не сомневался, что большинство людей, сидящих за соседними столиками, в глубине души признали бы их самой красивой парой заведения.