Порожденная грехом 1
Шрифт:
Она наклонилась и нежно поцеловала меня в щеку.
— Спи спокойно, Мэддокс. Не могу дождаться, когда снова услышу, как ты шепчешь мое имя во сне.
Блядь.
Конечно, она мне приснилась, и я проснулся со стояком. Возможно, кровь не покидала мой член не протяжении всей ночи. А яйца предательски болят. Быстро приняв душ, я гордо расхаживал совершенно обнаженный по своей комнате,
Она следила за моими движениями с возмущенным выражением лица, но в ее глазах было то же желание, что и у меня. Вскоре мой член вновь затвердел. Взгляд Марселлы остановился на пирсинге у основания и на кончике. Последнее на самом деле было результатом проигранного пари, но я быстро понял, что мне нравится ощущение прохладного металла, и девушкам тоже.
Очарование Марселлы определенно того стоило. Я погладил пирсинг у основания, привлекая ее внимание.
— Этот пирсинг расположен так, чтобы стимулировать клитор, — сказал я, мой голос был грубее, чем обычно. — А этот, — продолжил я, дотрагиваясь до пирсинга на кончике. — Стимулирует точку G.
Марселла ничего не произнесла, но после прошлой ночи она не могла притворяться, что я ее не возбуждаю. Я знал, что вновь найду ее мокрой, если прикоснусь к ее киске.
Прошлая ночь с Мэддоксом стала откровением. Его простое прикосновение воспламенило мое тело. Быть может, потому что я изголодалась по касаниям.
Я боялась, что после этого почувствую сожаление, но сожалеть о том, что ты хочешь повторить, казалось лицемерием. Я пыталась утешить себя тем фактом, что нахожусь в экстраординарной ситуации, о которой нельзя судить по стандартным правилам. И все же в глубине души я задавалась вопросом, было ли это единственной причиной моего желания.
Когда я вышла из ванной той ночью, Мэддокс лежал, растянувшись на кровати, наблюдая за мной с голодной улыбкой.
Он был только в боксерах, демонстрируя свое мускулистое, покрытое чернилами тело.
Я притворилась равнодушной.
— Эрл сказал, что он доберется до места с твоим стариком. Это может быть одна из наших последних совместных ночей.
Мое сердце забилось быстрее.
— Серьезно?
— Не можешь дождаться, когда избавишься от меня? — он спросил.
Удивительно, но я хотела больше времени провести с Мэддоксом, каким бы приводящим в бешенство он ни был. Будучи запертой в спальне Мэддокса, вдали от отвратительных байкеров, я почти забыла об опасности, в которой находилась. Это казалось странной версией творческого отпуска вдали от моей обычной жизни.
— Может, стоит использовать сегодняшнюю ночь на поедание твоей киски, прежде чем ты вернешься к своему жениху.
— Он бывший жених, — немедленно ответила я.
Джованни никогда не пробовал меня на вкус между ног, только пару раз прикасался ко мне через джинсы (потому что боялся, что я буду голой, если мой отец ворвется в комнату), но этот опыт не доставил мне удовольствия. Тем не менее, учитывая, что его язык ощущался так, словно золотая рыбка боролась за свою жизнь на суше у меня во рту всякий раз, когда мы целовались, я не слишком стремилась, чтобы он оказался у меня между ног. Я не достигала пика несколько раз, когда он прикасался ко мне, что стало ударом по его уверенности, и в чем он обвинил меня, желая подождать до моей первой брачной ночи... по крайней мере, подсознательно. Конечно, это полная чушь.
Мэддокс лежал на спине, грязно ухмыляясь.
— Я могу довести тебя до отличных сливок.
Мои губы скривились.
— Сливок, серьезно? Не трать зря время, я не увлекаюсь оральным сексом.
— Отдавать.
— Принимать, — огрызнулась я в ответ, хотя на самом деле не могла знать.
Я никогда не ублажала парня. Джованни был слишком напуган моим отцом и не осмеливался так оскорблять меня перед нашей свадьбой.
Улыбка Мэддокса стала еще более грязной, и меня обдало жаром. Я была слегка скользкой между ног только от того, что смотрела на него.
— Твой жених настоящий неудачник. Он не попробовал тебя на вкус, как следует, иначе ты бы не несла эту чушь. Если бы ты была моей девушкой, ты бы брызгала, как фонтан, просто думая о моем языке в твоей киске.
Я не поправила его в предположении, что Джованни доставлял мне удовольствия. Это не имело никакого отношения к тому, что у нас было. Я подошла ближе к кровати, пристально глядя на него сверху вниз.
— У тебя грязный рот.
Ты сожалеешь только о том, чего не сделала.
— У меня волшебный язык, — прорычал он, высунув язык так, что пирсинг сверкнул на свету.
Я не могла перестать гадать, каково было бы, если бы он доставил мне удовольствие пирсингом. При одной мысли об этом мои бедра сжались в предвкушении. Если это действительно одна из наших последних ночей, то это также мой последний шанс привлечь его на свою сторону... и немного развлечься.