Порожденная Грехом (2)
Шрифт:
Лука окинул взглядом своих оставшихся в живых людей.
— Вы пытались убить Мэддокса?
Пеппоне сжал ладони вместе, словно собирался молиться, но не Богу, а Луке. Я прислонился к дверному проему, с любопытством ожидая, к чему клонит Лука.
— Мы сделали это ради Фамильи, Капо. Он враг, иметь его в наших рядах это риск. В конце концов, он предаст нас. У них нет ни одной верной кости в теле. Он не такой, как мы, и никогда им не станет.
Его слова были лихорадочными в своей убежденности. Я стиснул зубы, желая защититься, но сдержался, потому
Мне тошно от этого. Марселла незаметно соединила наши руки за спиной. Она по-прежнему в основном избегала физического контакта, когда рядом был отец.
Пеппоне даже не пытался ничего отрицать. Он признался во всем, и Луке не пришлось прибегать даже к малейшему намеку на пытки, какой позор. Мне бы очень хотелось посмотреть, как Пеппоне будет страдать.
— Неужели ты не понимаешь, что он наша погибель? Мы должны избавиться от него, пока он не обесчестил и Фамилью.
— Надеюсь, ты не намекаешь на то, что я обесчещена, потому что я не чувствую ни малейшей потери чести, — сказала Марселла ледяным тоном, которым славились ее гены Витиелло.
Пеппоне лишь мельком взглянул в ее сторону, после чего снова обратился к Луке.
— Капо, мы сделали это ради тебя и ради Фамильи.
— Мое слово закон. Вы пошли против моего прямого приказа и напали на одного из наших. Мэддокс не враг, и я не позволю обращаться с ним как с врагом.
Я чуть не задохнулся от его слов. Услышав их из уст Луки, я ненадолго усомнился в своем рассудке.
Лука повернулся к своему брату.
— Созови солдат на встречу на электростанции в Йонкерсе.
Маттео кивнул и ушел с извращенной улыбкой, которая все еще вызывала холодную дрожь у меня по позвоночнику, как бы часто я ее ни видел. Он сумасшедший ублюдок.
Пеппоне неистово затряс головой.
— Ты потеряешь поддержку большинства своих людей, если сделаешь это!
Лука не выглядел впечатленным.
— Большинство моих людей доверяют моим суждениям, Пеппоне, а тем, кто не доверяет, я напомню о последствиях.
Я понятия не имел, что это значит.
— Что это должно означать? Почему собрание на электростанции? — спросил я Марселлу, когда мы вышли.
— Именно там произошла последняя кровавая бойня в истории Фамильи. Большинство людей называют ее «Ворота в Ад» из-за этого, и потому что, по слухам, это место, где отец любит делать свои кровавые заявления.
— Кровавые заявления, да?
— Да, он вырвал язык тому, кто посмел оскорбить маму. Сегодня вечером он публично накажет твоих обидчиков. — Марселла подарила мне маленькую, напряженную улыбку. — Папа позаботится о том, чтобы это больше не повторилось.
Я взял ее руку и поцеловал ладонь, затем наклонился, шепча.
— Быть может, ты знаешь способ заставить меня забыть о шоке и боли до тех пор?
Марселла закатила глаза, но я не упустил мелькнувшее в них волнение.
— Возможно.
Глава 20
Мэддокс
К моему полному удивлению, Лука разрешил Марселле сопровождать меня в мою квартиру, чтобы я мог переодеться и обработать раны перед встречей в Йонкерсе. Луке нужно было тем временем все подготовить, но он послал Маттео отвезти нас и, вероятно, проследить, чтобы мы не затеяли ничего непотребного.
Маттео заехал в подземный гараж и вышел из машины.
— Ну же, Маттео, тебе не обязательно следовать за нами наверх. Мэддокс не представляет для меня опасности.
— О, я знаю. Твой отец, наверное, больше беспокоится о его блуждающих руках.
Марселла покраснела.
— Это смешно.
— Судя по тому, как он на тебя смотрит, нет, — просто сказал Маттео.
— Это наше личное дело, — сказала Марселла.
Маттео посмотрел мне в глаза. Если он хотел, чтобы я поклялся, что я не стану трогать Марселлу, то он мог идти в жопу. Как только я останусь наедине с Белоснежкой, я буду трогать, целовать и облизывать каждый сантиметр ее тела.
Маттео криво улыбнулся.
— Твой отец не согласится, но у меня есть дела поважнее, чем играть в няньку. Ты уже достаточно взрослая.
— Спасибо, — сказала Марселла.
— Но у вас всего тридцать минут, так что поторопитесь.
Мы с Марселлой вошли в лифт, и нам не нужно было повторять дважды.
Я наполовину затащил ее в квартиру, желая остаться наедине.
Марселла с любопытством огляделась вокруг.
— Здесь мило.
— Будет еще лучше, когда ты переедешь, — сказал я, но затем поцеловал ее, мои губы переместились на ее губы.
Марселла отстранилась.
— Сначала нам нужно промыть твои раны.
— У нас всего тридцать минут. Не хочу тратить их на обработку ран.
Марселла бросила на меня ругательный взгляд, который заставил меня поспешить в ванную и принять самый быстрый душ, который был и одним из самых болезненных в моей жизни.
Я не потрудился одеться, вместо этого я вышел из ванной совершенно голый и все еще влажный.
Глаза Марселлы путешествовали по моему телу, впитывая те части, которые ей нравились, такие, как мой пресс, мои бедра и мой член, прежде чем она оценила мои раны. На одну или две из них нужно было наложить пару швов, но я мог сделать это позже. Я опустился на диван и положил руки на спинку.
— Я готов к лечению, сестра.
Марселла покачала головой с наигранным неодобрением и хмыкнула, когда мой член медленно начал наполняться кровью. Она ошеломила меня, опустившись передо мной на колени и слизывая капли воды с моего члена. Мой член замер от ее близости.
Ее горячее дыхание обдало мой кончик, а затем она взяла его в рот.
— Блядь, да.
Я запутался рукой в ее волосах, пока она принимала в рот все больше и больше моего члена. Ощущение ее тепла и языка, скользящего по нижней стороне моего члена, почти заставило меня взорваться.