Порри Гаттер и Каменный Философ
Шрифт:
Порри выстрелил в последний раз. Прямо в Зеркало.
Магический предмет не имел возможности уклониться. Протонный луч прошил его насквозь, отразился в тысяче осколков и на мгновение окрасил Зал, словно на профессиональном лазерном шоу. Сотни взрывов грянули одновременно в разных углах, и… наступила тишина.
Куда-то пропали и трепыхание Сена, и звуки битвы Мергионы с Черной Рукой, и издевательский голос Того-кто-похоже-решил-специализироваться-на-ходьбе-по-граблям.
«Я их всех убил, – подумал мальчик. – И сам умер». И потерял сознание.
Глава 22. На лаврах
Порри
В окно весело светило неприветливое зимнее солнышко. Пахло спиртом. К спинке кровати была прикручена табличка, похожая на ту, которую Гаттер видел на больничной койке Мергионы.
Порри перегнулся через спинку, чтобы прочитать диагноз. Табличка гласила:
Порри Гаттер
Spit. Ustal.
Колдовскую медицину начинали преподавать только на третьем курсе, поэтому латынь Гаттеру ничего не сказала.
Запах спирта усилился, и в палату вошла мадам Камфри с подносом в руках.
– Проснулся, победитель Мордевольта? – спросила главврач, снимая крышку с тарелки овсяного пудинга. – Давай-ка поешь, герой.
– Герой… – пробормотал Порри, припоминая подробности собственной госпитализации, – брякнулся в обморок, как девчонка.
– Это ничего, – успокоила мальчика Камфри, – даже в самых продаваемых книгах главные герои время от времени теряют сознание на пару-тройку месяцев. А потом к ним приходят друзья и толково рассказывают, чем все закончилось [125] .
В подтверждение ее слов из-за занавески выскользнула Мергиона в белом маскхалате.
– Привет, Мерги! – обрадовался Порри. – А как ты узнала, что я уже проснулся?
125
Авторы сначала тоже хотели отключить Порри на полгода, чтобы все было как в настоящей книге. Но в последний момент пожалели читателя.
– У меня свои источники, – таинственно ответила девочка, но мадам главврач рассмеялась.
– Слушай ты ее больше, эта ниндзя каждые пять минут тут объявляется, – сказала она, тактично выходя в коридор.
– Представляешь, – с места в карьер начала Пейджер, – Оливье Форест наловчился подделывать твою подпись! И даже успел продать пару десятков «личных автографов Гаттера», прежде чем я…
– Какой Форест? Мерги, ты о чем? – опешил Порри. – Ты про главное расскажи! В Мордевольта я хоть попал?
– Еще как попал! От него только плащ с дыркой остался и ошметки трубы! Их еле-еле за рамой от зеркала разыскали. А чего ты не ешь?
– Слушай, – сказал притихший Гаттер, – я ведь человека убил.
– Это еще вопрос, человек он или так, призрак, – возразила Мерги, – от человека что-нибудь посущественнее осталось бы.
– А он успел выстрелить из Трубы?
– Сейчас проверим, – прищурилась Пейджер. – Ну-ка, колдани-ка.
– Пропеллериус, – послушно сказал Гаттер.
Тарелка с пудингом приподнялась над подносом и крутанулась вокруг своей оси.
– Хоп! – сказала Мергиона, ловко поймав собравшийся полетать пудинг и вернув его на тарелку. – А теперь я.
Девочка насупила брови, уставилась на поднос и строго приказала:
– Кувыркомус!
Поднос заклинание проигнорировал.
– Понятно, – загрустил Порри. – Прости, Мерги. Надо было мне не торопиться стрелять, а сначала…
– Порри, перестань, – отмахнулась Пейджер. – Это просто счастье, что Мордевольт в нас не выстрелил. Скорее всего, это действительно был призрак, а получить магическую силу привидения – спасибо, не надо [126] .
126
Мало того, что магические способности привидений очень скромны, так их еще постоянно нужно отрабатывать, завывая по ночам и гремя цепями.
– А-а-а, – облегченно протянул Гаттер. – А что Сен?
– А что Сен? Его теперь все Шалтаем-Болтаем дразнят, он в библиотеке отсиживается. Кряко такую газетищу наколдовал от радости, что всем ректоратом еле расколдовали. «Да здравствует Порри! Да здравствует Гаттер! Кто Порри не любит, тот провокатор!» – продекламировала Мергиона.
– Да при чем тут Кряк? Ты про ту ночь расскажи!
Постепенно, пресекая попытки Мергионы углубиться в побочные темы (например, каким именно приемом она пресекла махинации Оливье Фореста), удалось восстановить картину происшедшего.
Почти сразу же после финального выстрела Порри в зал ворвался Бубльгум, которого подняла на ноги сработавшая сигнализация. Потом подоспели деканы и мадам Камфри, которая как раз дежурила. МакКанарейкл при виде бездыханного Гаттера впала в истерику.
– Бубль ей говорит: «Мисс Сьюзан! Почините Философа, как в прошлый раз», – щебетала Мергиона, отщипывая кусочки от больничного пудинга. – А та в слезы: «Я не буду его чинить! Я не могу! Оставьте меня!» Ну тут Лужж и говорит: «А давайте я!», все сгреб в свой магический шар и пошел. Правда, недалеко. Вышел в коридор, хлопнул себя по лбу и сказал: «За каким чертекаком я его тащу с собой?» Потом вернулся и за три минуты восстановил Каменного Философа. Бубльгум к тому времени уже трансгрессировал в высшие сферы, и Лужж даже не смог никому похвастаться.
– Куда Бубльгум трансгрессировал?
– Он сказал: «У меня срочное дело в высших сферах». И смылся прямо из Зала. Сказал не ждать, праздновать без него.
– Праздновать?
– А, ну да, ты же не знаешь! В честь такого дела у нас через неделю бал-маскарад-соревнование. Всякие там эстафеты, бег в бездонных мешках, «Заколдуй меня» с завязанными глазами, соревнования шпагоглотателей. Почти все готовила Канарейка, а ректор только вчера объявился, – Мергиона перешла на таинственный тон, – уставший, исхудавший, злой. Что-то у него там не заладилось. Две недели проторчал в своих высших сферах…