Порт-Артур — Токио
Шрифт:
На втором в японской колонне броненосце сейчас боевая рубка напоминала поставленную на огонь кастрюлю с рисом. Охваченная со всех сторон огнем пожара и наполненная дымом, она была весьма «жарким местечком». Ни вести наблюдение за противником, ни просто держать броненосец на курсе, когда не видно, куда именно валится нос, вправо или влево, было практически невозможно.
Но и ответный огонь японцев тоже начал ломать русские корабли. Самым везучим из обстреливаемых оказался «Витязь». Шедший концевым, самый близкий к японцам их всех русских кораблей линии, он отделался одним сквозным попаданием двенадцатидюймового снаряда в кормовую рубку и полудюжиной
Самым опасным стал шестидюймовый фугас, взорвавшийся на верхушке второй трубы. Его осколки вывели из строя один котел, но запаса пара пока хватало на обеспечение полного девятнадцатиузлового хода. «Рюрику» достался всего один восьмидюймовый снаряд, воспламенивший беседку с зарядами для носового 190-мм орудия. Только самоотверженные действия расчета, которые не допустили взрыва охваченных огнем снарядов, предотвратив тем самым выход из строя всего носового плутонга старого крейсера. Два подносчика сгорели заживо, пытаясь выбросить за борт тяжеленные картузы с порохом. Один из них, в руках которого загорелся выбрасываемый за борт тлеющий картуз, охваченный пламенем выпрыгнул за борт, вместе с намертво зажатым в объятьях сгорающих до костей рук зарядом кордитного пороха.
Флагманский «Громобой» был поражен двумя снарядами среднего калибра, один из которых, правда, подбил шестидюймовое орудие, и одним двенадцатидюймовым, попавшим в главный броневой пояс практически на миделе корабля. Его осколки изрядно посекли небронированный борт над местом попадания, сама же броневая плита с честь выдержала это испытание. Но вот на «России» японцы отыгрались по полной. Как потом выяснилось, именно ее приняли поначалу на четырех из шести броненосцев Того за флагман Руднева.
Еще в момент сближения «России» досталось два попадания главного калибра. Первый снаряд вздыбил впечатляющий фонтан воды у правого борта в районе третьей трубы. В рубке и на мостике «Громобоя» с ужасом ждали крена следующего за ними корабля: падение хода любого из крейсеров в этот момент было бы для него смертным приговором. Никто не смог бы помочь отстающему. Ему пришлось бы остаться один на один со всем японским флотом.
Но фугас не пробил мощный броневой пояс, и затоплений не последовало. Следующими снарядами была выведены из строя две шестидюймовые пушки, кормовое 190-мм орудие и полностью уничтожен адмиральский салон. Пожар пока не удавалось потушить совместными усилиями обоих пожарных дивизионов… Расстояние до японцев увеличивалось с каждой минутой, смолкли орудия калибра шесть дюймов, для которых дистанция в 50 кабельтов была запредельной. Увы, серьезно повредить флагман Того не удалось. Но и для наших крейсеров сближение с броненосцами противника завершалось пока без серьезных последствий, и на мостике «Громобоя» вздохнули с облегчением.
Однако главный удар, вернее удары, последовали, когда пятерка крейсеров Руднева уже практически вышла из зоны огня японцев, отойдя на 55 кабельтов, и даже задробив огонь. По странному стечению обстоятельств, «Россию» почти одновременно настигли снаряды калибра двенадцать, десять и восемь дюймов, с трех разных кораблей противника. Причем все они продольно вошли в корму корабля. 12-дюймовая, почти полутонная болванка, продрав бронепалубу вломилась в котельное отделение, где и сработал взрыватель… Пар поваливший из вентиляторов вокруг четвертой трубы, а затем и из нее самой, был не только приговором всем не успевшим заныкаться в угольные ямы матросам и унтерофицерам…
Скорость подбитого крейсера быстро упала с 18-и до 13-и узлов. Самое обидное, что это мог сделать лишь бронебойный снаряд, стрелять которым с такой дистанции было глупо, ведь пробить поясную броню «России» он уже не мог. Увы, поданный ПО ОШИБКЕ в носовую башню «Сикисимы» бронебойный снаряд в боевой обстановке нельзя было просто спустить обратно в погреб. Его проще и быстрее было зарядить в орудие и выпалить по русским, что и сделал командир башни, наорав попутно на расчет погребов за невнимательность.
Но это был еще не конец. От подходящих полным ходом кораблей Камимуры прилетел 10-дюймовый подарок с «Фусо», а кто-то из крейсеров типа «Ивате» добавил 8-дюймовый от себя. Пожар в адмиральском салоне слился с пожаром на юте. К общему костру добавился еще один очаг возгорания над погребом кормовых шестидюймовых орудий. Из-за возникшей опасности взрыва его пришлось затопить. И самое паршивое — одним из этих взрывов были перебиты приводы рулевой машины, и перо руля застыло в положении лево на борт. Его можно было бы поставить прямо, сама машина была в полной исправности, но ни один посыльный, посланный в румпельное отделение, не смог пробиться сквозь бушующую поперек всего корабля стену ревущего пламени. «Россия» медленно выкатывалась из колонны русских крейсеров вправо, пока не были уменьшены обороты левого винта…
Она была бы неминуемо превращена броненосцами Того в руину, но еще после обмена первыми снарядами между Того и броненосными крейсерами Руднева, Чухнин, предчувствуя недоброе, скомандовал поворот на противника все вдруг, поставив таким образом в голову пеленга «Три Святителя». Впереди, несколько правее, на выручку своему флагману, вздымая форштевнями белые шапки брызг полным ходом шли корабли Небогатова, не пошедшего сразу за Рудневым, так как за дымом на «Пересвете» не разглядели его кроссинга японским броненосцам и первоначальное движение «Громобоя» приняли за начало последовательного поворота к своим броненосцам, последовав его примеру. В итоге броненосцам-крейсерам пришлось описать полную циркуляцию, и лишь после этого пойти вдогонку Рудневу.
Того не рискнул связываться с объединенными силами двух русских колонн, пока его собственные корабли все еще были разделены. В процессе сближения, русские попытались использовать преимущество в дальности стрельбы десятидюймовок «Победы». Но после двадцати выпущенных снарядов не было отмечено ни одного попадания. Сигнальщик с «Осляби» вроде заметил небольшой дифферент у «Токивы», головного крейсера в колонне Камимуры, но был грубо послан, за «выдавание желаемого за действительное». Ибо, исходя из доходчивого пояснения старарта броненосца — «не бывает дыма без огня, а затоплений без попаданий». Тем не менее некий эффект от сверхдальней стрельбы был достигнут — японцы затеяли перестроение своих отрядов. Шедший в голове колонны, и уже соединившийся второй боевой отряд, изящно совершил два последовательных поворота вправо, и пристроился в хвост колонны броненосцев адмирала Того.
Только после войны русским стала известна причина этого маневра. Один из снарядов «Победы» лег с недолетом примерно в полтора десятка метров. Был бы снаряд японским — получил бы «Токива» душ из ледяной воды и осколков, но — в очередной раз в историю войны вмешались русские «тугие» взрыватели. Несмотря на все проведенные доработки, снаряды главного калибра русских вели себя своеобразно. Нет, теперь они почти всегда взрывались после попадания, но вот когда… Замедление как бронебойных, так и фугасных снарядов, оставалось весьма большим.