Порт-Артур — Токио
Шрифт:
С одной стороны — такой снаряд, пробей он броню противника, не взорвется в первом же отсеке за броней, а дойдет до самого нутра супостата, до погребов или машин. С другой — все еще оставалась вероятность «сквозного пролета» при попадании в небронированные оконечности или легкие конструкции борта. Пара слоев судостроительной стали исправно взводили взрыватель, но никак не могли затормозить полутонную болванку. Замедлитель же был рассчитан на срабатывание в замедленном броней снаряде, который к тому-же, еще должен был дойти до «потрохов». При отсутствии на пути брони, взрыв часто происходил после «выхода» снаряда из корабля противника с противоположенной стороны.
Но в этот конкретный раз, все получилось как надо. Поднырнув, и подобно пловцу-диверсанту, проскользнув
Однако у адмирала Того был и другой резон — надвигавшиеся спереди пять русских броненосцев и три броненосца-крейсера. Рисковать слабобронированными кораблями Второй боевой эскадры в завязке боя не хотелось. Проследив за перестроениями Камимуры, Того с самыми решительными намерениями довернул на два румба к русской колонне. На что Чухнин, хладнокровно оценив обстановку и понимая, что крейсерам Руднева пока ничто не угрожает, спокойно, как на учебном маневрировании развернул свой отряд все вдруг от противника на 16 румбов, предоставляя японцам право начать бой на догоне. Небогатов, увеличив ход до полного, кратчайшим путем двинулся вдогонку за Рудневым. В итоге всех этих перипетий, японский флот с «Микасой» во главе оказался на правой раковине у идущего концевым «Трех Святителей». Тем временем, большие крейсера повернув последовательно, перешли на левую сторону колонны Чухнина, намереваясь принять к себе в кильватер разматывающие над морем густую пелену дыма догонявшие их броненосцы Небогатова…
Для японского командующего стало очевидным, что русский вице-адмирал только что не просто выиграл у него час светлого времени, но и поставил перед ним свои наиболее защищенные корабли. Ему противостоял серьезный противник. Но там, за линией «утюгов» Чухнина, за «Пересветами» Небогатова, пряталась подбитая «Россия». И не только она…
Эту карту разыграть стоило. Того, идя полным ходом, резко склонился к западу, под хвост медлительной колонне вражеских броненосцев, переходя на их левый борт. Это движение неизбежно приближало его и к открытым, наконец, русским транспортам. Слева его колонну, выжимая из машин все по максимуму, обгонял Камимура со своими шестью вымпелами. Получалось, что японский флот уступом двух броненосных эскадр вклинивался между транспортами и русскими линейными силами.
Когда дистанция достаточно сократилась для того, чтобы головные корабли Того и Камимуры начали неторопливую перестрелку с Чухниным, сосредоточившись на его флагмане, Руднев осознал, что Того сделал не просто очень сильный ход. Это был, выражаясь шахматным языком, «шах». Вице-адмиралу нужно было на что-то немедленно решаться. Сосредоточенного огня японцев долго не выдержит даже «Три Святителя»…
И тут на сцене появились новые действующие лица. Грамматчиков, чьей задачей было парирование происков бронепалубников противника в отношении конвоя, и находившийся чуть впереди и западнее разборок главных сил, обнаружил, что их дымы и канонада начали смещаться в его сторону. Недолго думая, он сам довернул свои четыре крейсера к востоку — необходимо было понять, что же там происходит. Вскоре с концевого «Очакова» был открыт Камимура, идущий прямо под хвост нашим крейсерам, а несколько позже, когда противники сблизились, на «Аскольде» окончательно разобрались в обстановке. Было ясно, что если Камимура не изменит курс, то через час или даже меньше его орудия начнут крушить транспорты конвоя, ибо наши линейные силы — и крейсера и броненосцы — оказались хоть и впереди японского флота, но, увы, несколько восточнее.
Камимура также разглядел нового противника — русские 6-тысячники, уже выдержавшие сегодня несколько боестолкновений с японскими легкими крейсерами. Возможно поэтому ход их колонны не превышал восемнадцати узлов. Они шли в строе правого пеленга, постепенно приближаясь к своим большим крейсерам. Но, по всем прикидкам, если преследовать их полным ходом, можно будет хорошо потрепать этот «летучий» отряд до соединения с «большими братьями»… В следующие четверть часа командующий второго боевого отряда практичности зеркально повторил ошибку Руднева. Но, увы, с более далеко идущими и печальными для него и всего Соединенного флота последствиями. Он тоже понадеялся, что отрядный ход его пяти практически невредимых кораблей в 19 узлов позволит ему быстро выйти в голову Того и даже без «Токивы» раскатать «богатырей» до того, как относительно тихоходные русские броненосцы окажутся на дистанции действенного огня…
Посчитав, что расстояние до броненосцев Чухнина уже не позволит тому вмешаться в разборку 2-й боевой эскадры с отрядом Грамматчикова, Камимура принял румб к норду, проложив курс прямо в теоретическую точку соединения русских крейсерских отрядов. Вскоре дистанция уже позволяла открыть огонь. Вице-адмирал был увлечен организацией пристрелки по русским бронепалубникам. Ведь во главе их отряда шел тихо, а иногда, после второй чашки саке, и громко, ненавидимый всем императорским флотом «Богатырь», а вторым с хвоста — «пятипапиросная пачка» под флагом новоиспеченного контр-адмирала Грамматчикова. После Второго боя у Чемульпо к нему у Камимуры был особый счет.
«Богатыри», казалось, слишком опрометчиво подпустили к себе его колонну, и теперь кто-то из них мог быть выведен из боя буквально парой снарядов главного калибра. Ну, еще чуть-чуть, мы же много быстрее русских броненосцев, что накатываются с севера, пару минут и… И, как всего за несколько десятков минут до этого для русского адмирала, доклад сигнальщика «русские броненосцы открыли огонь» совпавший с криком с фор-марса «НА ДАЛЬНОМЕРЕ СОРОК ПЯТЬ!» стал для Камимуры громом среди ясного неба…
Пять русских броненосцев по приказу Чухнина изменили курс «все вдруг» всего на два румба. И этого, издали практически не заметного движения, оказалось достаточно, чтобы временно парировать обходной маневр Того и эффективно достать Камимуру. С головного «Петропавловска» Григорович с чувством мрачного удовлетворения наблюдал, как пораженный двенадцатидюймовыми снарядами носовых башен «Святителей» и «Сисоя Великого», шедший под вице-адмиральским флагом во главе японской Второй боевой эскадры новейший корабль, сначала окутывается валящим из всех щелей под спардеком дымом, прекращает огонь казематными орудиями, потом снижает ход и беспомощно выкатывается из строя влево… «Похоже, Камимура-то уже не жилец», — откомментировал командир броненосца Яковлев состояние японского флагмана художнику Верещагину.
Корабли Руднева сбавившие ход чтобы поддержать Грамматчикова и пропустить вперед поврежденную «Россию», тоже «добавили огонька», и одно из 190-миллиметровых орудий «Фусо» было навечно приведено к молчанию своей товаркой того же калибра с кормы шедшего последним «Рюрика»…
Почти год назад, две пушки были изготовлены на разных заводах, в далекой Англии, и вот теперь по воле судеб, стреляли друг в друга на другом краю света… Впрочем — эти орудия были соперниками еще ДО своего рождения. В Британии было два основных производителя артиллерии для Королевского флота — Виккерс и Армстронг. Фирмы получали одинаковые задания, и исходя из них, разрабатывали, в целом, сходные орудия. Но до столь бескомпромиссного соперничества дело пока не доходило. Орудия Виккерса достались русским вместе с захваченным «Варягом» пароходом. Изделия Армстронга благополучно дошли до адресата, и теперь били по русским с борта «Фусо». В данном случае, изделие Виккерса оказалось удачливее, хотя тут, наверное, главную роль сыграли навыки комендоров «Рюрика», стрелявших с предельной дистанции. Если артиллеристы «Фусо» успели провести всего две пробные стрельбы после монтажа пушек, то расчеты «Рюрика» выпустили по мишеням как минимум по три десятка снарядов, и это не считая бой у Кадзимы.