Порт-Артур — Токио
Шрифт:
— Всеволод Федорович, головные японцы открыли огонь. «Россию» и «Рюрика» пока не видно, только дым.
— Не мудрено, нам еще миль одиннадцать или двенадцать до них, а может и побольше, а над морем дымка. Да еще наши пушки прозрачности не добавляют… Господа, а «Пересвет» и «Ослябя» где? Я и их не вижу…
— На левом крамболе, даже еще левее, за нашим дымом не видно пока.
— Да, спасибо, сейчас только их разглядел. Кстати, или мне кажется, но похоже, что «Адзума» у них отстает. Сдается мне, что «Хацусе» ее уже обошел. Запросите на марс.
— Так точно, подтверждают, трехтрубный в хвосте, и уже кабельтов на тридцать оттянул! По нам пока не стреляет. «Фусо»
— Из радиорубки передают, что телеграфировать больше не могут. Японцы забивают все наглухо.
— А наши что?
— Мы их тоже глушим.
— Хорошо, давайте-ка мы пока пробанимся. Подмените людей на подаче. А минут через пять, как поближе подойдем, начинаем по «Адзуме». Кстати, полагаю, что есть смысл принять влево и идти к «пересветам». Тогда, кстати, и наша кормовая восьмидюймовка до японца вскорости тоже достанет… Примем их в кильватер. Так и так «Россия» с «Рюриком» к ним тянуть будут. Сколько смогут.
Опс-с-с! Смотрите, по-моему это Бэр начал пристрелку по «Адзуме»! Матч-реванш у «Осляби» с ней начинается, не иначе.
Машинное! Руднев говорит. Товарищи, я понимаю, что вы делаете сейчас все, что только возможно. Но я прошу Вас выжать из котлов и машин все. Даже невозможное! Только от этого сейчас зависят жизни наших на «России» и «Рюрике»…
Обернувшись к Дабичу, Руднев невесело усмехнулся, и устало попросил:
— Будьте добры, пошлите всех, без кого наверху мы пока обойдемся, в кочегарки…
Колонна японского флота пятнадцатиузловым ходом приближалась к двум русским броненосным крейсерам, как смертельное копье нацелившись прямо в середину высоченного борта идущей первой «России». Но русские корабли и не пытались убегать, предпочтя развернуться на встречу подходящему японскому флоту. Даже выставив ему кроссинг… В голове у японцев на коротких интервалах шли два давних врага Владивостокских крейсеров — «Якумо» и «Идзумо». Бой с ними для серьезно поврежденной «России» и оставшегося с ней «Рюрика» был бы хоть и тяжел, но, пожалуй, с какими то шансами на успех. Увы, сразу за двумя броненосными крейсерами Камимуры, так же сократив интервалы, на два русских крейсера накатывалась угрюмая серая колонна имперских броненосцев…
С мостиков «России» и «Рюрика» их уже было хорошо видно: «Микаса», «Сикисима», «Конго», «Ясима», «Хацусе» и за ними, слегка поотстав — «Адзума», хоть и потушивший свои пожары, но, судя по всему, наиболее поврежденный броненосный крейсер из вражеских линейных судов. Конечно, контркурсовый бой с эскадрой Чухнина не прошел для японцев бесследно. Все корабли Того были в той или иной степени повреждены, часть их орудий уже навсегда умолкла, но они сохранили приличный ход и маневренность, а главное, ведущие их адмиралы, офицеры и матросы были полны решимости взять реванш за все те жертвы, которые Соединенный флот уже принес сегодня на алтарь победы.
Адмирал Того невозмутимо стоял на верхнем мостике своего флагмана, посеченном осколками и засыпанном пробковой крошкой из распоротых коек, перед боем заранее подвязанных в качестве блиндировки к леерам, нактоузу и основанию фок-мачты. Он уже приказал подготовить к стрельбе минные аппараты левого борта, и наблюдал за деловито начавшим пристрелку «Якумо».
Он знал, что у него погибли, командующий был в этом абсолютно уверен, «Асахи», «Токива» и «Ивате». Где-то в дыму за кормой отстал, оставшийся один на один со своей судьбой, покалеченный в начале сражения «Фусо». И хотя эсминцы получили приказ его прикрыть, все возможно… Поступила недавно и информация о гибели трех из четырех малых крейсеров Того-младшего.
«Хорошо хоть, что его самого и нескольких офицеров штаба подняли из воды живыми на дестроер. Русские, проходя, сбросили им пару плотов. На Руднева это не очень похоже, особенно если вспомнить „Тацуту“.
Кстати, наши минные суда сегодня на высоте. Именно они потопили первый, и пока, к сожалению, единственный русский броненосный крейсер. Судя по докладам, это был „Память Корейца“. Бывшая наша „Кассуга“… Оставшиеся два броненосных крейсера Руднева те же миноносцы своей самоубийственной атакой временно „сняли“ с хвоста японского флота. Сейчас, наверняка, это именно они яростно дымят у нас на левой раковине пытаясь догнать вчерашний день. Поздно, уважаемый Всеволод-сан, не пройдет и получаса, как от бывшего Вашего Владивостокского отряда из пяти вымпелов останется два…
Итак, приходит наше время. Время бить врага по частям. После того, как мы обездвижим эту пару, — добить на проходе минами: вряд ли иначе утопим большие крейсера за пятнадцать-двадцать минут. Если только сами не взорвутся или кингстоны не откроют.
А их броненосцы, похоже, склонились к югу… Их уже не видно, только два недобитых „Пересвета“ еще тащатся в нашу сторону. Интересно третий затонул или нет? Значит они и будут следующими после „России“ и „Рюрика“. Но если Чухнин думает, что я дам ему так просто уйти, то он очень заблуждается. Очень. На помощь транспортам он поползет, а вот там мы все и закончим. Руднев… Этот, с „Громобоем“ и „Витязем“, скорее всего, сможет удрать. Жаль. Надо будет потом послать ему в подарок вакидзаси. [22] Посмотрим, как он на это…»
22
Вакидзаси, короткий меч применяемый самураями для боя в стесненных помещениях, когда катаной пользоваться неудобно, или вместе с катаной при использовании техники кругового боя, когда приходится сражаться с несколькими, окружившими противниками. Традиционно, прося разрешения совершить сеппуку, самурай преподносит свой вакидзаси господину, который тот ему возвращает для проведения церемонии, однако повелитель может дать и любой другой клинок.
Но тут нить размышлений командующего была неожиданно прервана.
— Господин адмирал, за «Рюриком» открылись еще корабли противника…
— Это, скорее всего, Грамматчиков. Кружит там, чтобы транспорта свои прикрыть.
— Никак нет, господин адмирал. Два четырехтрубных. Головным, судя по всему, идет «Баян», а за ним «Варяг». И два малых, типа «Новика»…
— Да? Очень интересно… Так… Ага, вижу… Спасибо, лейтенант…
Господа офицеры, попрошу всех в рубку. Начинается второй акт. Теперь он будет еще интереснее, к нам на огонек заглянули двое старых знакомых… — быстро проговорил Того, спустившись по трапу и пропуская впереди себя флаг-офицера и командира корабля.
«Так, если это Рейценштейн… А это Рейценштейн, о выходе которого у меня нет пока никакой информации, следовательно, возможно пришествие и других нежданных гостей… Предположим, что так оно и будет. И вскоре сюда пожалует адмирал Макаров с его шестью новейшими, совершенно не поврежденными броненосцами, с полным боекомплектом»…
Того, уже войдя в боевую рубку, вдруг остановился, постоял секунды две, и со словами «я сейчас, господа» вновь вышел на крыло мостика. Каким-то неприятным, осязаемо липким холодком повеяло вдруг в душе: