Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
Адмирал Того находился в боевой рубке головного флагманского броненосца "Микаса". Он напряженно следил за ходом боя в подзорную трубу, временами отдавая отрывистые распоряжения. На его бледно-желтом, продолговатом, почти европейского типа лице, с небольшой коротко стриженной полуседой бородкой, застыло сосредоточенное выражение. Внешне он сохранял полное спокойствие, ничем не выдавая все сильнее нараставшую тревогу за исход сражения.
Никогда еще русские не проявляли в бою столько выдержки и упорства, как сейчас. "Микаса" весь был окутан дымом от взрывов и возникающих на нем пожаров; из-за дыма временами русских почти
Почти все верхние надстройки были разрушены и снесены, на исковерканной палубе валялись неубранные трупы. Одно из орудий носовой башни было подбито, другое могло действовать с трудом. Кормовая двенадцатидюймовая башня тоже была выведена из строя, половина средней артиллерии левого борта не действовала. Не хватало прислуги для орудий.
Давно выбыл из строя командир броненосца капитан Хирота, были отправлены на перевязочный пункт почти все чины адмиральского штаба. В командование броненосцем вступил третий по старшинству капитан-лейтенант. От главного врача пришло донесение, что уже выбыло из строя десять офицеров и около двухсот матросов.
Адмирал вышел на мостик и оглянулся на идущие сзади корабли. Стоящий рядом юнга-горнисг поспешил подать цейсовский бинокль. Вслед за адмиралом из рубки вышли флаг-офицеры и два сигнальщика. В это время русский снаряд попал в одну из дымовых труб, осколки застучали по броневой рубке и палубе.
Адмирал поморщился и, приказав перейти на левое крыло мостика, стал разглядывать идущие сзади свои суда.
Горел "Асахи". Сквозь дым пожара были видны наполовину снесенная грот-мачта и развороченные верхние надстройки. Тем не менее броненосец продолжал интенсивно вести огонь. За "Асахи" чуть выступал "Фуджи". По медленной стрельбе можно было судить о наличии на нем значительных разрушении. На концевом крейсере "Якумо" еще были видны языки пожара. В это время четвертый от мателота броненосец "Шикишнма" сильно метнулся влево и на мгновение стал отчетливо виден. Передний мостик был разрушен. Из кормовой башни сиротливо выглядывало лишь одно двенадцатидюймовое орудие, трубы были сильно помяты. Вскоре "Шикишима - опять лег на курс и скрылся за идущими впереди кораблями.
Адмирал оторвался от трубы и взглянул в сторону русских. Склонявшееся к западу солнце хорошо освещало эскадру. Несмотря на разрушения и пожары, она продолжала двигаться прежним курсом и не снижала интенсивности своего огня.
Того в задумчивости направился обратно в рубку. Страшный взрыв поблизости сильно толкнул его в спину. Сзади раздался негромкий крик. Адмирал оглянулся. На палубе корчился в предсмертной агонии юнга-горнист, все еще держа в руке исковерканный горн. Один из флагофицеров исчез, другой, превозмогая боль, зажимал рукой раненый бок.
– Где лейтенант Коноэ?
– спросил его адмирал.
– Пал смертью самурая во славу нашего обожаемого Тенно, - ответил с трудом офицер побелевшими от страдания губами.
– Идите сейчас же на перевязку, - приказал ему Того, заметив кровь.
– Позвольте только убрать это, - поднял руку офицер, и тут адмирал заметил, что на украшавшей его грудь звезде Восходящего Солнца прилип окровавленный комочек.
Того брезгливо смахнул его, с сожалением глядя на свой испачканный белоснежный китель.
В рубке он кивком головы подозвал к себе капитана
Осторожность все же взяла верх.
– Поднять сигнал: "Я имею передать приказ", - обратился адмирал к Изиде.
– Готово, - через минуту доложил офицер.
– Эскадре отходить в Сасгбо; - раздельно проговорил Того.
Изида с удивлением и испугом посмотрел на своего адмирала.
– Разве ваше превосходительство считает, что русские выиграли бой? робко спросил он.
– Да.
Офицер широко раскрыл свои чуть раскосые черные глаза, затем взглянул в сторону неприятельской эскадры и радостно воскликнул:
– Флагманский корабль русских вышел из строя!
– Смотрите, "Цесаревич!" - вдруг крикнула одна из пассажирок.
Броненосец неожиданно круто бросился влево и при этом так накренился, что всем казалось, будто он сейчас перевернется.
По палубе и мостику пронесся крик ужаса. Все ожидали немедленной гибели "Цесаревича", забыв на несколько мгновений о себе, о "Монголии", обо всем окружающем. Но "Цесаревич" так же неожиданно выпрямился и, продолжая катиться влево, казалось, готов был таранить "Севастополь" или "Пересвет".
Оба эти броненосца, давая ему дорогу, свернули в сторону противника.
Шедший за "Цесаревичем" "Ретвизан" сначала было пошел за флагманом, но затем быстро переложил руль и ринулся на японцев. Только "Победа" и "Полтава" остались на прежнем курсе. Строй эскадры был нарушен. Весь огонь японцев теперь сосредоточился на "Ретвизане", но, вследствие быстрого приближения его, снаряды давали перелет. Броненосец, полыхая огнями всех своих орудий, стремительно шел на "Микасу", который, не выдержав, начал поспешно отходить. Но остальные корабли русской эскадры не последовали за "Ретвизаном". Оказавшись ближе к японцам, чем к своим, и под ужасающим обстрелом всей эскадры противника, "Ретвизан" принужден был повернуть назад.
Прошло еще несколько мгновений. Русские броненосцы продолжали отстреливаться от неприятеля, но все уже лежали на разных курсах. Затем один за другим они в полном беспорядке начали поворачивать к Артуру.
На все еще продолжавшем описывать циркуляцию "Цесаревиче" взвилось несколько флагов.
– "Адмирал передает командование", - расшифровал сигнальщик.
– Значит, Витгефт или убит, или тяжело ранен, - стуча зубами от волнения, проговорил Охотский.
– Когда погиб Макаров, все говорили: бог с ним, с кораблем, лишь бы вернулся адмирал, а сегодня можно сказать: бог с ними, с адмиралами, лишь бы корабли были целы, - утешал его главный врач Петров.