Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
Погода совсем прояснилась, выглянуло солнце, ярко осветив все вокруг, и только многострадальное укрепление номер три все еще было окутано дымом от пожара. Но жизнь в нем била ключом. Стрелки раздобыли гармошку и под аккомпанемент взрывов лихо отплясывали в потерне. Звонарев с улыбкой прислушивался к этому, строча в своем углу длиннейшее донесение о вчерашних и сегодняшних штурмах. Сидевший рядом Гнедых называл ему фамилии особенно отличившихся солдат, скромно умалчивая о своей персоне.
Покончив с донесением,
Разбужен он был громким возгласом солдат: "Здравия желаем вашему превосходительству!"
Не успел Звонарев подняться, как из-за занавески показался Кондратенко в сопровождении Рашевского.
– Так это вы и являетесь комендантом укрепления!
– воскликнул генерал. Я все ломаю себе голову, кто так успешно руководит его обороной. Оно со всех сторон охвачено огнем и дымом. Кажется, вот-вот его возьмут, а вместо этого японцы бегут от него во все стороны.
– Моя роль свелась к отдаче двух-трех приказаний. Солдаты сами отбивали штурмы, выкуривали японцев и вообще проявляли массу инициативы.
– Ваша скромность мне известна, Сергей Владимирович. Одна молодая особа решительно требовала, чтобы я разрешил ей побывать здесь, - улыбнулся Кондратенко.
– Я только тем ее и успокоил, что обещал доставить к ней вас лично в целости и сохранности.
Звонарев хотел было улыбнуться, но у него так закружилась голова, что он едва устоял на ногах.
– Что с вами, вы нездоровы?
– успел подхватить его Рашевский.
– Вчера меня слегка контузило, - тихо проговорил прапорщик.
– Их благородие более двух часов лежали без сознания, а как японец полез на штурму, вышли с помощью двух стрелков и всем командовали, - доложил Гнедых.
Кондратенко с чувством пожал руку Звонареву, Рашевский последовал его примеру.
– Я хотел просить ваше превосходительство оставить меня здесь и дальше.
– О нет, на это я не согласен. Вы нужны и в других местах. Теперь прошу показать нам укрепление, - попросил Кондратенко.
Прапорщик повел генерала через потерну в капонир. Кондратенко то и дело останавливался, расспрашивая солдат. Многих он знал в лицо и по фамилии.
– Откуда вы их знаете, ваше превосходительство?
– удивился Звонарев.
– Шметилловских-то стрелков? Они у меня одни во всей дивизии, других таких героев нет. Когда в штабе крепости узнали о смерти Игнатия Брониславовича, то решили, что часы укрепления сочтены. Смирнов уже спешно разрабатывал тысяча сто первый вариант отражения, японской атаки. Я же был настолько уверен в шметилловцах, что рискнул отправиться сюда только вдвоем с Сергеем Александровичем, не дожидаясь подхода резервных частей, говорил Кондратенко, неторопливо двигаясь по потерне.
У места гибели Шметилло
– Мир его праху. Жил и умер честным солдатом.
В капонире Звонарев указал на крайне плохое качество бетона, который оказался мягче, чем окружающая скалистая почва.
– Была бы моя воля, я посадил бы сюда Бармина и заставил ожидать, пока японцы не взорвут капонир снаружи, - заметил Кондратенко.
– Как вы предполагаете укрепить капонир?
– справился он у Рашевского.
– Никак. Этот дефект сейчас устранить не можем.
– Тогда капонир надо оставить, забив его бутовым камнем на цементной кладке Пробив свод, японцы окажутся перед необходимостью разрушить стену до основания, чтобы проникнуть в ров. Потерну тоже придется заложить в ее передней части. Ров же будем фланкировать из горжи, возведя там брустверы из мешков, и установим мелкие скорострельные морские пушки и многоствольные митральезы, - продолжал генерал.
– Прошу вас, Сергей Владимирович, немедленно произвести забивку всего капонира до самого верха. Надо, чтобы к завтрашнему утру это было выполнено.
– Слушаюсь, ваше превосходительство, - вытянулся Звонарев Затем генерал обошел все брустверы, понаблюдал в бинокль за японскими работами и хотел уйти. Но в этот момент неподалеку упала и разорвалась небольшая японская бомбочка. Звонарев со стоном схватился за голову и медленно опустился на землю Кондратенко бросился к нему. Прапорщик был бледен и долго не подавал признаков жизни, - Что с ним случилось?
– взволнованно спросил генерал.
– Пустяковый взрыв - и такая реакция на него?
– Должно быть, их благородие опять ударило воздухом в голову, - сказал подбежавший Гнедых и с помощью стрелков снес прапорщика в казарму.
– До подхода резервов я приму на себя командование укреплением, а вас, Сергей Александрович, попрошу заняться забивкой капонира, - решил Кондратенко.
Прошло больше часа, пока подошли вновь назначенные на укрепление роты. С ними прибыл и новый комендант, штабс-капитан Ржевский. Когда Кондратенко уходил с укрепления, фельдфебель подошел к нему.
– Мы уже месяц находимся здесь без смены, ваше превосходительство, обовшивели все и от грязи заросли коростой. Дозвольте хоть в баньке помыться.
– Ладно, даю вам неделю отдыха, а затем верну па позиции.
– Покорнейше благодарим, - радостно ответил солдат.
С темнотой шметилловцы, забрав почти все свои трофеи, двинулись в тыл, неся на носилках Звонарева.
– Теперь нам надо самим присмотреть себе командира, к нему и подаваться, проговорил Гнедых.
– Идите к поручику Енджеевскому. Он на батарее литеры Б, - посоветовал Звонарев, которого бережно несли на носилках четыре стрелка.
– И я поблизости буду, на Залитерной.