Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
– Хотя я и не разделяю опасений генерал-адъютанта, но все же считаю, что суда необходимо вывести на внешний рейд, а не ждать, когда их перетопят японцы. По-моему, бездействие наших кораблей является просто позорным, пылко проговорил Эссен.
– Но вы-то сами, Николай Оттович, также не сделали ни одного выстрела по Высокой, - упрекнул Вирен.
– Я так замаскировал свой броненосец портовыми кранами и другими судами, что японцы меня не нашли. Открыв огонь, я немедленно бы обнаружил себя.
– Что же вы хотите делать со своим кораблем?
–
– Но вернет ли вам крепость орудия и команду?
– Могу заверить, что любой корабль, который будет назначен к прорыву, получит от крепости то и другое, - проговорил Рейс.
– Хотя мне особенно жаль расставаться с "севастопольцами", которые прекрасно себя показали на батареях, но все же и я не буду возражать против возвращения матросов, а также некоторого числа орудий и необходимого к ним комплекта снарядов, - добавил Белый.
– Итак, решено: "Севастополь" переводим в бухту Белого Волка, резюмировал Вирен.
– Кто еще желает последовать примеру Николая Оттовича? обернулся он к сидящим за столом командирам судов.
Желающих не нашлось.
– А что вы думаете делать с "Баяном"?
– обратился Григорович к командиру крейсера Иванову.
– Вчера одиннадцатидюймовый снаряд попал в среднюю кочегарку, и "Баян" лишился возможности самостоятельно передвигаться...
– Но почему же вы раньше не ушли?
– задал вопрос Эссен.
– Потому, почему и вы, Николай Оттович, - ответил Иванов.
– Я собираюсь теперь выйти.
– А я лишен этой возможности, и мой "Баян" придется оставить в гавани.
Началось обсуждение подробностей выхода "Севастополя" в бухту Белого Волка. Решили направить, помимо него, еще канонерку "Отважный", все уцелевшие миноносцы и портовой буксир "Силач" На этом совещание закончилось.
Узнав о результатах совещания, Стессель в категорической форме потребовал выхода в бухту Белого Волка всех уцелевших кораблей и в ответ получил решительный отказ Вирена.
– Эскадра вашему превосходительству не подчинена и будет действовать и дальше согласно указаниям своего флагмана, - ответил он генерал-адъютанту.
Бухта Белого Волка, находящаяся между Тигровым полуостровом и Ляотешанем, была совершенно открыта с моря и лишь с севера прикрывалась небольшим скалистым мысом. Поэтому, как только корабли перешли сюда на стоянку, немедленно было притуплено к сооружению противоминных бонов. Кроме того, были выставлены противоминные сети. Прикрытая горами с берега, бухта Белого Волка была не доступна для обстрела батарей осадной армии и поэтому являлась едва ли не самым спокойным местом в Артуре.
Для охраны с берега в бухту были переброшены три полевые пушки с небольшим комплектом снарядов под командой Борейко. За ним следовали неизменный фейерверкер Родионов и другие утесовцы.
– Паскудное место для батареи, вашбродь, - ворчал фейерверке?
– Никакого тебе укрытия с моря, кругом
– Что расплакался на старости лет, Тимофеич? На втором форту японец сидит в пяти саженях от наших стрелков, и то ничего. Да и стрелять с моря он будет прежде всего по судам, - возразил Борейко.
Осмотрев берег, поручик наметил места для орудий за небольшим прибрежным валом. Для людей, по совету Родионова, решили рыть пещеры в одном из круглых склонов горы. Старый шахтер из Донбасса, Родионов был большой любитель "проходки стволов и штреков", как он именовал все без исключения саперные работы.
Установив орудия на указанных местах, солдаты с шутками и прибаутками принялись за подготовку землянок.
Оставив Родионова за старшего, Борейко отправился на "Севастополь" с докладом Эссену. Но найти командира оказалось не так просто. Эссен перед походом лично осматривал свой корабль, заглядывая во все щели и углы. За ним неотступно следовали старший офицер, боцман, кондукторы и различные специалисты. Борейко увидел его вылезающим из какой-то горловины, с фуражкой, сбитой на затылок, с растрепанной, запыленной бородой.
– Вы ко мне, господин офицер?
– спросил Эссен.
– Чем могу быть полезен?
Узнав, что поручик со своими устарелыми полевыми пушками собирается прикрывать броненосец, Эссен громко расхохотался.
– Это все равно, если бы двухлетний ребенок выступил на защиту взрослого человека. Вы нам совсем не нужны. Разве для отбития минных атак, - несколько мягче добавил Эссен, заметив обиду на лице Борейко.
– Как у вас обстоит дело со связью, снабжением и прожекторами?
– К сожалению, ничего нет.
– Ладно. Сигнальщика дадим, на довольствие зачислим, прожектор поставим.
Вас же попросим лишь не зевать и обстреливать все доступные вам цели, как-то: миноносцы, катера. Тратить на них крупные сибирские снаряды нет смысла, ваши же полевые пушки как раз подойдут для этой цели. Присылайте баталера за хлебом и консервами. Имею честь кланяться.
Борейко вернулся на берег. Солдаты усиленно долбили кирками и, лопатами мерзлую землю, крепили крышу землянок, и вскоре уже были готовы четыре пещеры, способные вместить всех утесовцев. Родионов, порозовевший и оживившийся, то и дело покрикивал на своих "номерков":
– Поторапливайтесь! К ночи все должно быть кончено, чтобы мы на новоселье поели горячей каши, а может, морячки пришлют нам по чарочке водки.
– Надо отправить на "Севастополь" человека за продуктами, - распорядился подошедший Борейко.
– А вот и Зайчик наш!
– воскликнул Родионов.
– Честь имею явиться, вашбродь, до вас прибыл!
– отрапортовал артельщик.
– Зачем бог принес?
– Утек из госпиталя. Больно японец бьет с мортиры.
Терпежу никакого нет. Рядом госпиталь разбило, да в наш два снаряда попало. Узнал, что вы здесь, и подался сюда, - ответил солдат.