Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
– Оставайся, будешь и тут артельщиком. Надо сейчас отправляться на "Севастополь". Сможешь сделать это?
– Так точно, смогу!
– обрадовался солдат, сразу повеселев.
Он кинулся было по направлению к берегу, но закачался и едва не упал на землю.
– Совсем ты ослаб, Зайчик, - мягко проговорил Борейко.
– Подожди, мы дадим тебе кого-нибудь в помощь, тогда и отправишься на броненосец. Посиди здесь пока с Родионовым.
Поручик написал требование на продукты и вручил его Зайцу. Вскоре артельщик отправился на лодке
Короткий зимний день клонился к вечеру. Тяжелые низкие тучи нависли над свинцово-серым океаном. Дул норд-ост. Огромные волны с шумом налетали на берег, покрывая скалы белой каемкой пены и изморозью. На горизонте маячили чуть заметные точки японских сторожевых судов. Посредине бухты высилась серая громада "Севастополя". Левее него рядом поместился "Отважный", еще ближе к берегу портовый буксир "Силач". У самих скал мотался на волне миноносец "Сторожевой". Вправо от броненосца в одну линию вытянулись "Сердитый", "Статный", "Скорый", "Смелый" и "Властный - все, что осталось от флотилии артурских миноносцев. Из-за прибрежных сопок со стороны Артура доносилась глухая орудийная стрельба.
Утесовцы как можно удобнее устраивались в своих норках. Раздобыли сухой гаолян на подстилку, вход в блиндаж прикрыли палаточным брезентом - В укрытых от моря местах сложили несколько камельков. На батарее устанавливали орудия и рыли углубления для склада снарядов.
Борейко шагал вдоль орудий, соображая, куда направить батарею. Со стороны Ляотешаня к берегу подошла рота моряков с "Севастополя" во главе с Андрюшей Акинфиевым.
– Как только установим на корабле артиллерию, тотчас попытаемся прорваться из Артура, - радостно сообщил лейтенант, здороваясь с Борейко.
– Буду рад вашему успеху. Пришел защищать вас от японцев, - сообщил поручик.
Пока матросов перевозили на броненосец, приятели разговорились.
– Твоя жена останется в Артуре, если "Севастополь" уйдет?
– справился Борейко - Да. Большая просьба позаботиться о ней. Ты ведь теперь тоже стал женатым человеком.
– Не беспокойся, Андрюша, все твои артурские друзья не оставят Надежду Сергеевну, и в случае нужды окажут ей всемерную помощь.
Акинфиев предложил Борейко на ночь поместиться на броненосце.
– В твоей берлоге едва ли тепло и удобно.
– Зато близко к солдатам и пушкам. Я привык делить со своими людьми все тяготы войны, - отказался поручик.
– Тогда приходи хоть обедать к нам в кают-компанию.
– Пришли мне бутылку-другую водки, чтобы было чем согреться на морозе, попросил Борейко.
С наступлением темноты загорелись прожекторы на крепостных батареях Белого Волка. Корабли не открывали своих огней. Началась пурга. Сухой крупный снег зашелестел по земле. Артиллеристы, забравшись в свои пещерки, ужинали. Около орудий молчаливо шагал часовой.
Борейко прилег на охапку гаоляна и при слабом свете ручного фонаря погрузился в рассматривание карты района Белого Волка. Денщик
– Водку будете пить, вашбродь?
– спросил он.
– Пока не окоченею до полусмерти, не стану. Убери ее подальше от соблазна.
Солдат вздохнул и недобрым словом помянул "маленькую учительку", совсем околдовавшую его барина.
До полуночи все было спокойно. Снег сыпал не переставая, видимость на море не превышала одного кабельтова. Даже силуэт броненосца только чуть проступал в ночной мгле. Часовые на батареях сменялись каждый час, прислушиваясь к перезвону склянок на судах. Борейко дремал у себя в блиндаже.
Вдруг в непосредственной близости от "Сторожевого" мелькнула темная тень и почти тотчас же блеснул красноватый огонек минного выстрела. На всех кораблях поднялась тревога. Пробили отражение минной атаки, загорелись прожекторы на дежурных миноносцах, загрохотали скорострелки на "Севастополе".
– К орудиям!
– крикнул выскочивший из блиндажа Борейко.
– Прямой наводкой, гранатой, прицел двадцать.
Залпом!
Утесовцы опрометью бросились на батарею, замелькали ручные фонари, звякнули открываемые и закрываемые затворы.
– Готово!
– один за другим доложили наводчики.
– Пли!
Три огневых столба прорезали белую муть, и почти одновременно блеснули разрывы снарядов на темном фоне вражеского корабля.
– Должно, попали, - неуверенно проговорил Родионов.
– Больно копаетесь, черти лапчатые, - сердито ворчал поручик.
– Эх, нет Блохина, тот умел быстро работать!
– Он совсем от нас отбился, - отозвался фейерверке?
Прошло полчаса, тревога на море улеглась, потухли прожекторы, и все опять погрузилось в темноту. Замершие артиллеристы топтались на месте, чтобы согреться.
– Отбой!
– скомандовал наконец Борейко.
– В следующий раз шевелитесь быстрее.
Под утро снегопад прекратился, видимость улучшилась. Неожиданно из-за Ляотешаня появились два японских миноносца. Они на всех парах шли к бухте Белого Волка.
– Прожектор на правую!
– раздалась команда на "Сторожевом".
Светлый луч осветил в двух кабельтовых от берега большие четырехтрубные миноносцы. Передний успел выпустить мину, а задний ограничился стрельбой из орудий. Затем оба развернулись и стали уходить в море.
– Мина, мина идет!
– раздался крик на дежурном миноносце.
На палубе поднялся шум, матросы приготовились прыгать в воду. В темных волнах был ясно виден светящийся след движущейся мины. Она прошла близко от миноносца и, вылетев на берег, взорвалась со страшным грохотом. Даже на батарею вместе с осколками долетели холодные брызги соленой воды.
Утесовцы стреляли с предельной скоростью. Им удалось два раза попасть во вражеские корабли, но серьезных повреждений нанесено не было, что весьма опечалило артиллеристов. Моряки тоже не могли похвастаться успехом.