Порт-Артур. Том 2
Шрифт:
Памятуя о той растерянности в эскадре, которая произошла во время гибели адмирала Макарова на «Петропавловске», когда командование было передано тому же адмиралу Ухтомскому, командир «Цесаревича» решил идти прежним курсом, не сообщая о гибели адмирала.
Между тем японцы, несколько обогнав русскую эскадру, стали охватывать их голову и отжимать ее к северу. Чтобы избежать этого, Иванов приказал положить право руля, повернув на два румба влево.
В это время двенадцатидюймовый снаряд ударился о верхний передний мостик и осыпал осколками боевую рубку. Часть из них попала в прорезь рубки, имеющую ширину около фута, переранила всех находившихся в рубке и уничтожила все приборы.
Никто из находившихся вблизи рубки не заметил происшедшего в ней, и все решили, что эскадра по каким-то причинам меняет курс. Но когда крен броненосца достиг опасного предела, то матросы в ужасе стали выбегать от внутренних помещений на палубу и кинулись к борту. Было очевидно, что с кораблем что-то неладно. Офицеры бросились в рубку. Они увидели лежащего на палубе командира броненосца. Рядом, с развороченной грудью хрипел в предсмертной агонии старший судовой штурман лейтенант Никшич. Тут же вперемешку лежали раненые матросы и офицеры. Крикнули носилки, лейтенант Пилкип бросился к штурвалу, пытаясь вывести броненосец на курс, но руль не действовал. Тогда лейтенант решил перевести управление на центральный пост и одновременно послал за старшим офицером, который должен был вступить в командование броненосцем.
Капитан второго ранга Шумов находился в носовой батарее. До него только что дошло известие о гибели Витгефта, и он решил подняться наверх, чтобы выяснить обстановку, но в это время броненосец сильно накренился на правый бок. Почуяв неладное, старший офицер поторопился выйти на палубу, где он встретил шедшего на перевязку командира броненосца.
– Что случилось, Николай Михайлович? – спросил встревоженно Шумов. – Где адмирал Матусевич?
– Адмирал тяжело ранен и отнесен к себе в каюту. Примите командование броненосцем и сообщите эскадре, что адмирал передает командование младшему флагману.
– Есть. Все будет исполнено. – И Шумов побежал наверх.
Прошло несколько минут, пока наконец старший офицер с помощью лейтенанта Пилкина и вернувшегося с перевязки старшины рулевого Лосева перевели управление броненосца на центральный пост. Одновременно был поднят сигнал о передаче командования адмиралу Ухтомскому. Но вследствие дыма от пожара, окутывавшего «Цесаревича», не, все корабли разобрали этот сигнал и по-прежнему продолжали следить за флагманским броненосцем. Они тоже начали поодиночке ложиться на обратный курс.
Между тем «Цесаревич» плохо удерживался на курсе и из-за сильного повреждения дымовых труб начал отставать от других судов. Японцы, не осмелившиеся преследовать основную часть эскадры, поспешили напасть на израненный русский корабль. На нем сосредоточили огонь броненосцы и два отряда крейсеров. Но насупившая темнота мешала наблюдению за стрельбой, и «Цесаревич» не получил значительных повреждений.
Все крупные и средние орудия на нем продолжали действовать безотказно. Несколько удачных выстрелов броненосца вызвали пожар на одном из крейсеров противника, после чего и остальные поспешили отойти за пределы досягаемости русских орудий. Броненосцы вследствие значительных повреждений тоже вскоре отстали.
Налетевший туман скрыл броненосец от вражеских взглядов. «Цесаревич» остался один. На норд-осте, в направлении уходящей эскадры, слышалась учащенная стрельба легкой артиллерии. Было видно, что японские миноносцы продолжали преследовать ее.
В наступившей темноте броненосец некоторое время двигался по неизвестному курсу, – все компасы на нем были испорчены.
Первым высказал свое мнение флагманский артиллерист лейтенант Кетлинский:
– Я полагаю, что при наличных повреждениях нам до Владивостока не добраться и необходимо вернуться в Артур.
– Сейчас попасть туда еще труднее, чем во Владивосток, так как на подступах к нему нас ожидают десятки японских миноносцев, от которых мы не сможем ни уйти, ни отбиться, – возразил минный офицер лейтенант Пилкин.
– Остается одно – пробираться в нейтральный порт, там починиться насколько возможно и затем идти во Владивосток, – решил Шумов.
– Но это – бегство от войны! Там нас, конечно, тотчас же разоружат, – взволнованно говорил весь забинтованный старший артиллерийский офицер лейтенант Ненюков. – Честь Андреевского флага не позволяет нам принять такое позорное решение.
– Что же вы предлагаете? – спросил Шумов.
– Немедленно идти на соединение с остальной эскадрой.
– Это невозможная вещь, – вмешался поднявшийся на мостик старший механик Корзун. – В левой машине снарядом погнут гребной вал, в передней кочегарке выведены из строя все котлы, трубы разрушены. Тяги нет, это вызывает огромный перерасход угля. Мы не можем давать больше тридцати оборотов в минуту, то есть иметь ход свыше шести-семи узлов при самой напряженной работе кочегаров. Уж по одному этому мы не в состоянии ни догнать нашу эскадру, ни уйти во Владивосток. Нам остается одна дорога – в нейтральный порт Хорошо еще, если нам туда удастся добраться.
– Вы всегда, Алексей Владимирович, любите псе представлять в мрачном свете, – возразил Ненюков.
– Факты, дорогой Дмитрий Васильевич, вещь упрямая.
Постепенно на мостике собрались и другие офицеры броненосца. Завязался горячий спор. Молодежь была за Ненюкова и настаивала на возвращении в Артур, если нельзя идти во Владивосток. Более пожилые находили целесообразным уход в нейтральный порт.
– Зайдем в Циндао [16] . По правилам нейтралитета, существующим там, корабль любой воюющей страны может в порту починиться, пополнить запасы угля и продовольствия и затем продолжать свой путь, – предложил лейтенант Щетинин, размахивая забинтованной рукой.
[16]
Циндао – китайский порт на юге Шаньдунского полуострова, был военно-морской базой Германии, построенной ею после захвата в 1897 году Цзяочжоуской области и заключения с Китаем договора на ее аренду в 1898 году.
Это мнение примирило всех. Решено было по способности двигаться в Циндао, расположенный на юге Шантунгского полуострова. До него оставалось около ста двадцати миль.
– Самая главная наша задача сейчас – это скрыться от японских миноносцев. Поэтому прежде всего необходимо произвести возможно большее затемнение броненосца. В случае же обнаружения противника не открывать боевых фонарей и вести огонь лишь в крайности, уклоняясь от мин изменением курса, – отдавал распоряжения Шумов.
Сухой и педантичный, он не пользовался любовью ни команды, ни офицеров. Но за истекший день он проявил столько хладнокровия и мужества в самые трудные минуты боя, что сразу приобрел авторитет у своих подчиненных.