Портрет моего мужа
Шрифт:
Громоздкая.
Занудная.
И неэффективная.
Да... громоздкости в ней хватало, занудности тоже, а вот эффективность... все зависит от того, чего ты хочешь добиться.
Я выстроила скелет будущего заклятья, и силовые нити легли ровно, аккуратно. Я уже забыла, до чего легко работается в нормальном стабильном поле. Следующие полтора часа прошли для меня деятельно, хотя сомневаюсь, что кого-нибудь из обитателей дома моя деятельность порадует.
Но мы-то не о них думать должны.
Этна
От последнего фонило магией, но не злой... на удачу заговаривали? Или, скорее, чтобы огонь в камине горел ровно. Правда, заклятье почти уже вышло, но я наполнила его силой.
Не жаль.
Силы было... много. Пожалуй, слишком даже много, я изрядно отвыкла от настолько плотной среды. Ничего. Привыкну.
Этна тоненько свистнула и, скатившись на пол, поспешила забраться мне под юбку. На сей раз она добралась до подвязки, к которой крепились чулки.
– Ниже, - проворчала я.
– Не хватало, чтобы сползли...
– Можно войти?
– поинтересовались из-за двери. А я кивнула, потом, спохватившись, что вряд ли меня видят, сказала:
– Входите.
– Добрый вечер... мне поручено сопроводить вас в столовую, - за порогом обнаружился рыжий.
Тот самый.
Надо же... столько лет... и вранье, что он не изменился. Еще как изменился. Нет, вид был по-прежнему до отвращения бодрый, и легкие морщины ему к лицу, как и тонкий шрам на шее, слегка прикрытый платком. Но кожа была темной, а шрам светлым, и потому бросался в глаза.
Седина в волосах появилась.
А взгляд...
– Добрый, - я потупилась и руки сцепила, не на груди, пониже, но видом своим изображая несчастную провинциалку, которую злостно забыли в отведенных ей покоях.
Ужин, стало быть...
Поздний.
Часы вон полночь показывают. На Ольсе в это время честные люди давно уже в постелях лежат и сны добрые видят. А нечестные... как получается.
Отоспаться и днем можно.
– Кирис, - представился рыжий, шаркнув ножкой.
Ага... вот, значит, в чьей дурноватой голове сей гениальный план зародился.
– Эгле, - ответила я, похлопав для надежности ресницами. Гедре говорила, что женщину, которая хлопает ресницами, ни один мужчина всерьез не воспримет. И еще губки сжать нужно или вот вытянуть, будто кого поцеловать собираешься.
– А Марик о вас рассказывал...
И опять ресницами.
И наивности во взгляде побольше. И восторга. Особенно восторга. Правда, здесь я сомневалась, вышло ли, но Кирис смутился.
– Я рад... что вы... наконец, нашли общий язык.
–
Даже такая... едва-едва живая.
– Прошу?
– мне предложили руку.
Вот бы узнать, что он увидел.
Хотя... пара камушков, заряженных силой, сойдут за артефакты средней руки. Остаточное излучение у них среднее. Бусы мои... вероятнее всего, спишет на общую неоднородность фона. С камнями случается набирать всю энергию, до которой они способны дотянуться. Браслет туда же...
– Ой, а это прилично?
– уточнила я, на руку опираясь.
Сумочку свою вот прихватила.
– Можете оставить...
– Там важные вещи, - главное хлопать ресницами. И про наивность не забывать. И про восторг... тяжело в жизни приходится нормальным женщинам.
– Какие же, если не секрет?
– Носовые платки. Знаете, на Ольсе постоянно дует... то с севера, то с юга. И там нет несопливых людей. Сперва это раздражало, а потом ничего, привыкла как-то...
...опять же, говорить следует чистую правду.
Привыкла.
А что к привычке добавился маленький целительский амулет, который после снискал немалую популярность и не только на Ольсе, дело другое.
– ...только приходится с собой носить запас платков. А то ж тоже... вот стол, общество приличное, а я в салфетку сморкаюсь.
– Я попрошу, и завтра к вам заглянет целитель.
– А он есть?
– Семья Ильдис достаточно состоятельна, чтобы нанять личного целителя...
– сказано это было как-то... печально, что ли?
– Как вы себя чувствуете?
Я на всякий случай шмыгнула носом и даже почесала кончик.
...надо будет придумать для Этны какую-нибудь упряжь, а то я иду, она подергивается, силясь удержаться, и съезжает, причем вместе с шерстяным чулком.
– Вы не очень испугались?
– Неа, - покачала головой.
– Все-таки мост обрушился... прямо на ваших глазах...
– Лучше уж на глазах, чем под ногами, - я обернулась на зеркало, в котором отразился лощеный тип, рыжина которого несколько выбивалась из в общем-то вполне благообразного образа. А рядом с ним явное недоразумение в мятом платье.
– Верно...
– произнес Кирис.
– Мар сказал, что это вы заметили... неладное.
– Ага.
Девица морщила нос, усыпанный веснушками, а короткие волосы ее торчали дыбом, словно перья. И сама она походила на птицу, мокрого неприкаянного воробья.