Портрет смерти (Посмертный портрет)

Робертс Нора

Мужчина выглядел не лучше. Рядом с ним лежал скомканный мокрый пиджак, белоснежная рубашка с кружевами стала прозрачной от влаги. Он сидел босиком; его влажные серебряные туфли стояли на ступеньках. Брюки, с которых еще капало, облепили худые ноги.

Ева определила возраст обоих: около тридцати.

Она жестом велела полицейскому отойти в сторону и вынула жетон.

– Лейтенант Даллас. Расскажите, как это случилось.

– Он был в воде. Я вытащил его. Он был мертв. Меня стошнило.

– Я знаю, это тяжело. – Она знала это не только

по собственному опыту. О том, что его тошнило, можно было и не упоминать – это было очевидно. – Как вы его обнаружили?

– Мы ходили на балет «Жизель», а потом отправились на вечеринку. К друзьям на Риверсайд-драйв.

– Неближний край… Что заставило вас вернуться сюда в четыре часа утра?

– Закон не запрещает гулять в четыре часа утра! – проскулила женщина. Ее кукольный голос сразу вывел Еву из себя.

– Гулять он не запрещает, но зато запрещает принимать на вечеринках наркотики. Все можно сделать либо легко и просто, либо трудно и долго. Например, посадить вас за решетку и провести токсикологический анализ.

– Мы просто хотели помочь! – возразил мужчина.

– Именно поэтому я и не настаиваю на токсикологическом анализе. Начнем сначала. – Ева вынула блокнот. – Мне нужны ваши имена.

– Максвилл Друри. Исполнительный директор рекламного агентства «Файнс и Кокс». Я хотел бы избежать сложностей.

– Развешанные по всему городу голографические табло – ваша работа?

– В том числе.

– Вы имеете представление о том, как они раздражают людей?

Друри попытался улыбнуться.

– Да.

– Удивительно… Теперь вы, мисс.

– Лу Макейб. Я дизайнер обуви.

– В том числе и той, что на вас?

– Да.

– Любопытно… Ну, а теперь, когда мы стали друзьями, расскажите мне честно, как все вышло. Вы были здесь на балете, потом отправились на вечеринку. Что было дальше?

– O'кей… – Максвилл тяжело вздохнул. – Мы ушли с вечеринки. Клянусь богом, времени я не заметил. Нам было хорошо, вы понимаете? Ночь была жаркая, и мы стали шутить, что было бы неплохо искупаться в фонтане. Слово за слово, и мы вернулись сюда. И подумали, что в фонтане можно не только охладиться, но и согреться… Вы меня понимаете?

Ева посмотрела на Лу и увидела, что та глупо улыбается.

– Должно быть, вечеринка удалась на славу…

– Я рассказывала Максу, как приятно заниматься любовью в самых знаменитых местах Нью-Йорка. И мы подумали: а почему бы не отметить своим присутствием пару городских достопримечательностей?

– Значит, вы вернулись сюда и…

– Я нырнул в фонтан, – продолжил Макс. – И… О господи, чуть не врезался в него. Поднял на поверхность и вытащил. Лу вызвала «Скорую». Я дышал ему в рот, делал массаж сердца. Во всяком случае, пытался. Может быть, я делал это неправильно… В голове все смешалось. Наверно, я все делал неправильно.

Макс смотрел на нее снизу вверх и явно искал сочувствия, Ева села рядом и утешила его:

– Макс, он был мертв. Он умер еще до того, как вы пришли сюда.

Вы ничем не могли ему помочь. Но вы пытались и вызвали «Скорую». Так что все сделали правильно.

Незаметно наступил рассвет. Уличные фонари и прожекторы погасли, и величественный фонтан ожил, взметнув в душный воздух целые башни воды.

Вокруг раздавались стук и звяканье опорожняемых контейнеров для утилизации, рычание максибусов. Мутное небо бороздили первые воздушные трамваи.

Владельцы собак вели на прогулку своих четвероногих питомцев. На улицу высыпали любители бега трусцой, предпочитавшие тротуары паркам и клубам здоровья.

Начали торговлю передвижные мангалы, отравлявшие воздух гарью и копотью.

Ева следила за машиной, увозившей тело красивого юноши с безукоризненной фигурой и крошечной дыркой в сердце.

И увидела подруливавший к площади микроавтобус «Канала-75».

– Лейтенант, я установила ближайших родственников. – Пибоди остановилась рядом и вместе с Евой проследила за выходившей из автобуса Надин. – А заодно выяснила, что его родители уже заявили в полицию об исчезновении сына.

Теперь придется сообщить им, что он нашелся…

– Я сама займусь этим, – сказала Ева и пошла навстречу Надин.

– Я бы позвонила тебе, – начала Надин, – но в новостях уже передали, что найден труп и полицейские находятся на месте его обнаружения. Я поняла, что одна из этих полицейских – ты.

– Почему?

– Потому что я получила новую записку и фотографии. Они поступили на мой рабочий видеотелефон в шесть утра. Молодой человек смешанного азиатского происхождения. Очень стройный, очень красивый. Судя по тому, что моментальный снимок сделан на фоне Джульярдской школы, еще один студент. Черт побери, Даллас, кто убивает этих ребят?

Ева покачала головой.

– Надин, я хочу попросить тебя о молчании. Отошли бригаду, отдай мне полученное и приезжай в управление. Мне нужно кое-что закончить, но я вернусь как только смогу. Никому не говори о том, что получила сегодня утром. Обещаю ответить на твой вопрос сразу же, как только узнаю правду.

– Договорились. – Надин махнула рукой своей бригаде. – Даллас, я сделаю все, чтобы помочь тебе остановить убийцу. Но это не значит, что я не потребую у тебя эксклюзивного интервью по горячим следам.

– Всему свое время. – У Евы начинала болеть голова. – Давай заканчивать, – сказала она, посмотрев на наручные часы. – Мне пора работать.

В семь двадцать утра Ева сидела в гостиной элегантного городского дома Сулу рядом с двумя людьми, потрясенными известием о гибели своего единственного ребенка.

– Должно быть, это ошибка. – Высокая и стройная Лили Сулу, фигуру которой, похоже, унаследовал ее сын, сидела, вцепившись в руку мужа. – Кенби не пришел домой, но это какая-то ошибка. Понимаете, ему всего девятнадцать. Он очень умный и очень сильный. Должно быть, это ошибка.