Портрет смерти (Посмертный портрет)
Шрифт:
Мэвис, державшая в руке стакан, обернулась и увидела Рорка.
– Ты вернулся! Добро пожаловать в салон красоты Соммерсета. Хочешь клубничного коктейля?
Рорк понял, что она имеет в виду розовую жидкость.
– Нет, спасибо.
– Даллас удрала наверх. Притащи ее к нам, ладно? Трина хочет попробовать на ней новое средство для ухода за кожей, и ей нужно…
Она осеклась, увидев его лицо. Под глазами Рорка залегли тени. Мэвис знала его больше года, но таким видела впервые.
– У тебя все в порядке?
– Да. –
В испуганных глазах Соммерсета мелькнула искра надежды.
– Им не следовало возиться со мной. Теперь, когда вы дома, нам нужно кое-что обсудить. Так что…
– Вообще-то у меня срочная работа.
– Да, но… – Соммерсет схватил руку Рорка и сжал ее как в тисках. – Я уже сказал всем, что нужно изучить отчет Рандейла и многое другое.
– Разве нельзя оставить в покое старого больного человека? – Трина недовольно посмотрела на Рорка. – Ему нужно расслабиться и пройти недельный курс интенсивного лечения. Лично я могла бы заняться его кожей. Волосы у него неплохие. – Она слегка подергала их, отчего глина слегка потрескалась. – Но с моей помощью станут еще лучше.
– Не сомневаюсь.
– Рорк… – прохрипел Соммерсет и откашлялся. – Прошу уделить мне минуту.
– Позже.
– Нет, сейчас, – бросил старик. – Прошу прощения у дам, но…
– Нет проблем, – сказала Мэвис, не дав подруге возразить. – Трина, возьми коктейль, и пойдем на кухню. На нее можете не обращать внимания, – сказала она, жестом показав на сестру Спенс. – Она слушает программу медитации и ни на что не реагирует.
Еще раз с тревогой посмотрев на Рорка, она схватила Трину за руку и увела из комнаты.
– Они не сделают тебе ничего плохого, – начал Рорк.
– Я хотел поговорить не о себе, а о тебе. Ты скверно выглядишь.
– У меня дела.
– У тебя всегда были дела, но больным ты не выглядел.
– Ради бога… Я не заболел. Компьютер, выключи эту проклятую музыку! – Мгновенно настала тишина. – У меня очень серьезное дело. Ты даже не можешь себе представить…
– Я все могу себе представить. Я…
– Черт побери, у тебя сломана нога. Поэтому лежи и помалкивай. Эти женщины превратили тебя в пугало, но придется потерпеть. Я не могу помочь тебе. Так что не хнычь.
Пальцы Соммерсета впились в подлокотники кресла.
– Я не хнычу, но не могу допустить, чтобы со мной разговаривали в таком тоне.
– По-твоему, у тебя есть выбор? Я больше не ребенок, которого требуется учить хорошим манерам. Поскольку ты служишь у меня, я буду говорить с тобой так, как считаю нужным. Честно говоря, я не собираюсь тратить время на споры с полуголым человеком, лицо которого вымазано черт знает чем.
Соммерсет посмотрел вслед Рорку, а потом скрепя сердце сделал то, чего не делал никогда: позвонил Еве по внутренней связи.
– Что еще? – рявкнула Ева, а затем скорчила
– Успокойтесь. С Рорком творится что-то неладное. Он плохо выглядит.
– Что? Что вы хотите этим сказать? Он болен?
– Я сказал, что он плохо выглядит. И надеюсь, что вы займетесь этим, поскольку я не в состоянии ему помочь.
– Где он?
– Дома. Найдите его. И примите меры.
– Приму, – лаконично ответила она.
Ева провела поиск и обнаружила Рорка в спортзале. Она включила видео и стала следить за тем, как муж раздевается и натягивает шорты. Он выглядел измученным. Не просто усталым, что тоже случалось редко, но выжатым как лимон. Когда он двинулся к штанге, Ева слегка успокоилась. «Попотей немного, – подумала она. – Это тебе на пользу».
Ее тревожили не столько синяки под глазами Рорка, сколько отчужденное выражение его лица. Холодное и замкнутое.
Он изнурял себя. Наказывал за что-то. О господи, что происходит?
Пока Рорк выжимал штангу, Ева расхаживала по кабинету, пытаясь придумать, как подойти к мужу. Прошло долгих тридцать минут, прежде чем он пошел к бассейну.
Он плавал быстро, сильно, резко. Слишком резко. Ева была готова спуститься и остановить Рорка, но тут он перевернулся на спину и закрыл глаза. Его лицо было таким грустным, что у Евы сжалось сердце.
– Что это? – пробормотала она и погладила экран. – Почему ты такой несчастный?
Работа? Нет, не похоже. Если бы что-то случилось на работе, это бы его разозлило. Даже подстегнуло бы. Но не опечалило.
Соммерсет? Тоже не годится. Ева лично поговорила с врачами, и ей сказали, что этот тощий сукин сын поправляется не по дням, а по часам.
Может быть, дело во мне, подумала она, ощутив холодок под ложечкой. Может быть, его чувство ко мне уже остыло? Если подумать, то у них все произошло слишком быстро. И совершенно неожиданно. Во всяком случае, для нее. Может быть, он несчастен, виноват и подавлен, потому что разлюбил ее? Именно эти чувства написаны на его лице…
Чушь! Она пнула ножку стола. Тем временем Рорк вылез из воды. Чушь собачья! А если не чушь, то, когда она покончит с этим делом, Рорк будет еще более несчастным, виноватым и подавленным.
Она прошла на кухню, достала бутылку и выпила бокал вина как лекарство. Пусть Рорк выйдет из бассейна, примет душ и тогда…
Когда она вошла в душевую комнату рядом со спальней – точнее, ворвалась, готовая к ссоре, – он только что вышел из-под душа и снимал с крючка полотенце. Их взгляды встретились в зеркале.
– Паршиво выглядишь.
– Спасибо, дорогая.
Он не улыбнулся. В глазах Рорка не было ни тепла, ни юмора, ни досады. Вообще ничего.
– Я должна тебе кое-что сказать. Надень штаны.