Портрет второй жены (Единственная женщина)

Берсенева Анна

– Вы о немецком проекте говорите? – спросила Лиза, зная, что именно этим он был занят постоянно.

– Да. Я подготовил все, что требовалось, но – какой-то разлад, который я не могу объяснить. Как будто кто-то разрушает с завидным упорством. Это долго рассказывать, что именно, но разваливается все, как карточный домик.

Лицо у него было невеселое. Лиза даже не предполагала, что Юра бывает таким.

– Может быть, у вас есть враги? – спросила она.

– Может быть, – улыбнулся Ратников. – У нас были кое с кем… конфликты,

особенно год назад. Но Сережа проверил все по таким каналам, где не может быть ошибки. Те, кого я могу считать своими врагами, пока не знают, чем мы занимаемся, это абсолютно точно. Ладно! – Он хлопнул ладонью по столу. – Поехали покатаемся, а то мы совсем раскисли, Серега прав.

Лиза знала, что Юра и Сергей часто ездят то на ипподром, то в бассейн, то в какой-то спортзал побоксировать – размяться, как выражался Ратников.

– Но мне надо переодеться, – сказала она.

– Проедем мимо твоего дома. Кстати, как тебе живется на новом месте?

– Отлично. Спасибо.

– Не за что. Спускайся, мы ждем.

Они поехали втроем на ратниковском спортивном «Форде»; правда, за руль сел Сергей. Лиза быстро забежала домой, надела джинсы и клетчатую рубашку, заколола волосы.

Лавируя между машинами, Псковитин развернул «Форд» на Ленинградском проспекте, и они направились к ипподрому.

– Ты на лошади ездила когда-нибудь? – спросил Юра.

– Да, – ответила Лиза.

Ей не хотелось рассказывать ему, где именно она каталась на лошади: это было на подмосковной даче Виктора. Но Юра и не стал расспрашивать.

Она вспомнила, как приятно было сидеть в седле, сжимая ногами живые лошадиные бока, поглаживая лошадь по жесткой гриве, как мелькали прозрачные листья над ее головой…

Потом, уже в Германии, она раз в неделю возила в спортивную школу Александра – он занимался вольтижировкой – и каждый раз проезжала несколько кругов. Так что бояться ей было нечего.

Оба они – и Юра, и Сергей – сидели в седлах как влитые. Но, глядя на них, Лиза понимала: они чувствуют себя совсем по-разному, они выглядят совсем по-разному. Как и в танце, разница их темпераментов была очень заметна.

Особенно когда они скакали наперегонки по большому кругу. Лиза уже сидела в это время на скамейке и в те несколько мгновений, когда всадники оказывались рядом с нею, успевала разглядеть сосредоточенное, исполненное азарта Юрино лицо и спокойное – Сергеево, на котором не шелохнулся ни один мускул.

Она так и не поняла, кто из них пришел первым, когда они, раскрасневшиеся, тяжело дышащие, подъехали к ней.

– Было так красиво! – воскликнула Лиза. – Поскачете еще?

– Конечно! – тут же ответил Юра.

– Нет, – сказал Сергей. – Растряслись слегка – и хватит. Тебе незачем много прыгать.

Лиза вспомнила, как туго была перебинтована его грудь в Склифе, и прикусила язык.

– Тогда что же – в душ, потом ужинать, да? – сказал Ратников. – Здесь хороший ресторан есть поблизости. Помнишь, французский?

– Когда

Юля прилетает? – спросил Сергей.

– Не знаю, – помедлив, ответил Юра. – Мы думали, может, я к ней слетаю на недельку. Но ты же видишь – никакого просвета… На выходные приедет, наверное.

Они отдали поводья конюхам, пошли в душ.

Посвежевшая, чувствующая себя легкой после верховой езды, Лиза ждала их после душа у выхода с ипподрома. Юра, снова веселый, с влажными волосами, прилипшими ко лбу, бросил спортивную сумку на заднее сиденье и сел за руль.

«Как все-таки странно, что они так вот приглашают меня с собой, – думала Лиза. – Зачем?»

Но ей так хорошо было с ними, что не хотелось раздумывать об этом. И почему-то запоминалась каждая минута – как будто они считаные были, эти минуты.

Она видела Юрины глаза в зеркале заднего вида. Он то и дело встречался с нею взглядом и улыбался. То есть губ его она не видела, но глаза улыбались ей, и искорки вспыхивали в их темно-серой глубине…

Французский ресторан был у самого аэровокзала. Лиза и не знала, что это совсем рядом с ее домом. Впрочем, если бы и знала, не ходить же туда обедать?

– Устрицы ты любишь? – спросил Юра.

– Не знаю, – улыбнулась Лиза.

– Тогда, значит, устрицы. Хотя, по-моему, ничего вкусного.

– А что ты называешь вкусным? – заинтересовалась Лиза.

– Жареную картошку, – смущенно ответил он.

– С «Мартелем», – добавил Сергей.

Юра заказал еще какую-то еду, немецкой минеральной воды для себя, водки для Сергея и белого вина для Лизы.

– Хочешь, я за руль сяду? – предложил Сергей.

– Да нет, пить не хочу. Хорошо себя почувствовал, собрался… Хотя завтра ведь все равно выпивать придется. Черт, а я совсем забыл! Вот некстати… Лиза, – повернулся он к ней, – ты можешь выручить меня еще раз?

– Могу, – удивленно ответила она. – А почему еще раз?

– Ну, ты же выручила меня однажды. Помнишь, на приеме у Виссенбергов?

– Но ведь я теперь работаю у тебя, Юра. Если надо что-то переводить…

– Да нет, ничего переводить не надо, – объяснил он. – Просто мне завтра придется ехать в один дом, в котором невыносимо скучно. На светский раут, – усмехнулся он. – И не поехать нельзя, это мамина подруга детства, она меня помнит в пеленках, она обижена: я не думаю о родных и все такое.

– И твоя мама тоже там будет?.. – осторожно спросила Лиза.

– Нет. Но я там должен быть. Сдуру пообещал, теперь что же делать? Может быть, ты поедешь со мной?

На мгновение Лиза подумала: «Как глупо я буду там выглядеть в такой ситуации, зачем ему это?»

Но, взглянув в лицо Юры – в его глазах было просительное выражение, – она тут же поняла, в чем дело: он просто хочет, чтобы она поехала с ним, и ничего больше! Просто с ней он чувствует себя спокойнее…

Лиза еще не успела ответить, как Юра уже понял, что она скажет, и его глаза просияли.