Поселок
Шрифт:
В этом месте его размышлений рейка от палатки скрипнула, въехала в трубку ножки стола – и стол, ловко избегнув попытки Павлыша его подхватить, улегся посреди комнаты, разбросав по полу все, что Павлыш успел на него поставить.
Клавдия с некоторым раздражением смотрела, как ее новый биолог ползает по полу, собирая свое добро. Салли, выглянув из камбуза, сказала, разрываясь между жалостью к Павлышу и внутренним трепетом перед Клавдией:
– Может, пока подложим под ножку ящик, а потом Слава отрежет от какого-нибудь дерева сучок и
– Разумеется, – сухо ответила Клавдия, не глядя на подчиненных, а обратя взор к иллюминатору, за которым темнел затянутый туманом лес. – Не хватало еще притащить на станцию местную микрофлору.
– Один мальчик, – произнес Павлыш, возражая не столько против слов Клавдии, сколько против тона, – притащил домой крокодила, и тот откусил пальчик дедушке.
– Мой муж… – проговорила Клавдия неожиданно, закусила губы и замолчала.
– Не надо, Клавдия, – остановила ее Салли.
– Почему не надо? Пускай он знает.
Клавдия смотрела Павлышу в глаза.
«Господи, – подумал Павлыш, – я и не знал, что ее муж погиб на какой-то ужасной планете».
– Мой муж, – повторила Клавдия, – с которым я рассталась шесть лет назад, чуть не погубил экспедицию в системе Коррак, так как легкомысленно притащил на станцию местное животное.
«И после этого я с ним, разумеется, рассталась, – мысленно закончил за нее фразу Павлыш, – потому что не могла перенести столь вопиющего нарушения инструкций».
Вслух же он сказал:
– Я обещаю вам, Клавдия, никогда не приносить на станцию местных животных.
Клавдия с некоторым облегчением вздохнула – видно, решила воспринять это заявление как серьезное обещание.
Павлыш взял ящик из тех, что уже опорожнила Салли, и подложил его под короткую ножку стола.
Павлыш уселся за стол. Кресло послушно обняло его. Вроде бы удобно. Он поглядел налево. Стекло иллюминатора запотело. Павлыш протер его. Но не успел разглядеть лес, потому что заряд дождя со снегом полоснул по стеклу и серые стволы деревьев задрожали, расплылись, повторяя контуры дождевых струй.
– На окна надо поставить дворники, – сообщил Павлыш Клавдии. – Без дворников плохо любоваться пейзажем.
– Я давно об этом думала, – ответила Клавдия, – еще на прошлом поиске. Но нам самим их не сделать.
Павлыш вздохнул. Ему повезло с серьезной начальницей.
Снег пошел гуще. Снежинки тоскливо скреблись в окно, и деревья окончательно застило мутью.
– Сводку погоды не передавали? – спросил Павлыш.
– Как так? – удивилась Клавдия. И спохватилась: – Не говорите глупостей.
– А то я совершенно не представляю себе, что надеть, когда пойду гулять.
– Наденете скафандр биозащиты, – не желала шутить Клавдия. – И никогда не будете снимать его за пределами станции.
– Значит, сводку не передавали. – Павлыш вдруг поймал себя на том, что ему трудно остановиться. Ему хотелось дразнить Клавдию.
Салли хихикнула. Тут
– Я молоко упустила, – сообщила она.
– У нас с вами, Павлыш, разное мироощущение, – сказала Клавдия. – Потребность постоянно балагурить ведет к браваде. Бравада – к неоправданному риску. Риск здесь крайне опасен. От вашей неудачной шутки может зависеть судьба всей станции.
– Я буду серьезен, – сказал Павлыш.
Зуммер связи прервал эту беседу. Салли попросила Клавдию сменить ее у плиты, а сама поспешила к передатчику. Вызывал «Магеллан». Он уходил дальше по маршруту, и через несколько часов, когда он начнет большой прыжок к следующей планете, связь прервется. Прервется на четыре месяца. Космические станции связи устанавливаются лишь на больших кораблях и на больших станциях.
Разведстанциям космического передатчика не положено. В этом есть элемент риска. С ним приходится мириться. Гравитационный передатчик занял бы весь купол.
На крайний случай в открытом космосе, за пределами активного поля тяготения системы, находится маяк. Если что случится, до него можно долететь на планетарном катере.
С этого момента связь можно поддерживать лишь неспешным старинным образом. В случае необходимости сигнал идет с обычной скоростью радиоволны – до маяка, который находится в открытом космосе в световом месяце от планеты. От него сигнал пойдет на Землю-14. И поэтому раньше чем через шесть недель его никто не услышит.
В конце связи Бауэр передал всем приветы, просил не скучать.
И – до связи!
Еще через несколько часов корабль «Магеллан» исчезнет в этом участке космоса и возникнет в ином, отдаленном многими парсеками.
Павлыш слушал, как Салли завершала связь, принимала последние инструкции. Он подошел поближе к окну и поглядел на небо. Можно было и не глядеть: сплошная муть и серость.
Он знал, что их капсула приземлилась в конце весны в северном полушарии, в умеренной зоне. Значит, можно рассчитывать, что с каждым днем погода будет улучшаться. Это место было выбрано по данным, собранным раньше автоматами. Здесь был оптимальный климат для исследователей: севернее начинались горные системы, пустые и мрачные, за ними – голая тундра, южнее, за океаном, – пустыня. Пояс, выбранный для работы, был наиболее биологически активным – значительная часть работ будет вестись в окрестностях купола.
Через иллюминатор Павлышу был виден переходник – округлый туннель, ведущий к куполу поменьше – лаборатории биоскаутов. Таких вспомогательных куполов было три. Один, с биоскаутами, принадлежал Павлышу. Второй, с геологическим оборудованием, – Клавдии. Третий был складом и гаражом, в котором хранился вездеход. Капсула, или планетарный катер, доставивший их сюда, стоял поодаль. Он был похож на детский волчок, только вместо острого конца, на котором ему положено вращаться, катер покоился на трех ногах, тонких и вроде бы ненадежных. Хотя они были надежны.