Посейдон
Шрифт:
Мины заставляют его нервничать, как, впрочем, и всегда. Флора и фауна давным-давно покинули эту часть территорий Тритона. Да к тому же, насколько знал Гален, Гром был единственным посетителем, которого видело это место. Дно здесь усеяно дырами от взрывов, к тому же такого размера, что они с легкостью могли бы поглотить рыболовецкое судно. Собранный вокруг каждой дыры ил окрашивает края в темные цвета и создает впечатление, будто взрыв отбросил тень. Всего две из сотен человеческих мин остались нетронутыми — деформированные и бесполезные, они как
Гален вздрагивает, когда проплывает поверх одной отжившей свой век бомбы. Закрепленный ко дну цепью, заржавелый металлический шар плавает, как ни в чем не бывало, брошенный людьми на произвол судьбы после завершения исследования, связанного с тогдашним происшествием. Как будто шрамов в иле без того недостаточно.
Когда он видит брата, он окликает его, хотя и знает, что Гром почувствовал его, еще когда он подплывал к минному полю. Гром парит над глубокой пропастью каньона за минами, скрестив руки на груди.
— Кажется, я пропустил церемонию коронования, Ваше Величество, — говорит Гален.
Уголки рта Грома изгибаются в полуулыбке.
— Жаль, что отец не выполнил свое обещание оторвать тебе язык, братишка. Я думаю, он мог бы и выполнить обещание на сей раз.
Гален смеется.
— Я тоже так думал, но Рейна настояла, чтобы мой язык остался со мной чуть подольше.
— Тебе бы стоило позаботится о ней. Если бы не она, ты давно бы был мертв или отлучен от наследства, или и то, и другое. Я думаю, она заслуживает специальное путешествие в тропики за свои заслуги.
Гален хихикает. Излюбленным местом охоты Рейны за людским хламом всегда был Мексиканский залив, исполосованный круизными маршрутами. Она настаивала на том, что люди специально выбрасывают вещи за борт, чтобы оставить здесь частичку себя. Ну, по крайней мере это то, что сказала ей Рейчел.
— Да, я бы мог это устроить, если она останется связанной с Торафом.
Гром поворачивает голову к брату.
— Она приняла Торафа?
— Нет. Это то, о чем я собирался поговорить. Она собирается просить о расторжении.
— Расторжении чего?
— Их уз.
— Рейна и Тораф что, связаны? — спрашивает Гром.— Когда это произошло?
— Очень смешно.
Гром ухмыляется. Гален пытается представить брата восьмидесятилетним человеком. Седые волосы, морщин больше, чем ребер у ракушки, да и эта ухмылка, наверное, была бы беззубой. Но как восьмидесятилетняя Сирена, он выглядит не старше Галена. Да и зубов у него побольше, спасибо Торафу. Но не смотря на все это, он все равно не подходит Эмме. Слишком спокоен, слишком уравновешен, слишком умерен, чтобы справится с ураганом, вроде Эммы "Строптивицы" Макинтош.
— Я ждал дня, когда Рейна станет проблемой кого-то другого, — признается Гром. — Но все же, я чувствую себя виноватым. Мне всегда нравился Тораф.
— Так ты не расторгнешь их союз?
— Нет, даже если Тораф попросит об этом. Здесь было так спокойно без нее. А где, вообще, вас двоих носило?
Гален пожимает плечами.
— Как обычно, — вина затрепетала на задворках его сознания, как личинка краба.
"Как обычно" — это значит посетить доктора Миллигана, чтобы он посвятил их в последние новости о исследованиях морей. Или провести несколько дней с Рейчел, расставляя ее новые приобретения в одном из его домов. "Как обычно" — это не жить как человек, не ходить в человеческую школу, не водить человеческие машины или носить человеческую одежду.
— Доктор Миллиган рассказал тебе что-то стоящее?
— Несколько вещей. Ничего такого, о чем стоило бы волноваться.
Гром кивает.
— Хорошо. Последнее что мне сейчас нужно, это дополнительный повод для волнений.
В конце концов, Гален замечает напряжение на лице брата. Сжатые челюсти, напряженные бицепсы при скрещенных руках. В местах, где его руки обхватывают бицепс, проявляются белые следы от пальцев.
Гален застывает.
— Что? Что случилось?
Гром качает головой, пряча свое отчаяние за хмурым взглядом.
— Расскажи мне.
— Может и ничего, — отнекивается Гром.
— Может быть, но на сколько я могу судить, это не ничего.
Его брат тяжело вздыхает. Он поворачивается к Галену и одаривает его тяжелым взглядом.
— Я расскажу тебе, братишка, но сначала пообещай мне пару вещей.
— Каких вещей?
— Пообещай, что если что-то случится, ты позаботишься о Рейне. Меня не волнует, если вы проживете с людьми остаток жизни, но позаботься, чтобы наша сестра была в безопасности. Обещаешь?
— Гром...
— Пообещай! — взрывается Гром, размыкая руки.
— Ты же и так знаешь, что я сделаю это, — на самом деле, сомнения брата задевают его за живое.
Гром кивает и расслабляется.
— Я знаю. Мне просто нужно было это услышать, — он смотрит в сторону, продолжая, — У меня была личная встреча с Джагеном.
— У тебя что? Ты с ума сошел?
Дальний родственник короля Антониса, Джаген — словно вспышка в сгущающихся тучах заговора на территории Посейдона. Любой мог сказать, что он посягает на трон, а на протяжении десятилетий, непоколебимость короля Антониса лишь раздувала количество последователей Джагена.
Хорошая причина побеспокоится о безопасности брата и сестры. Если у Джагена достаточно амбиций, чтобы свергнуть собственного короля, ему нельзя доверять. Кто знает, может его следующим шагом станет подчинение земель Тритона. Кроме того, если кто-то видел их вместе, могли пойти слухи, что он заручился поддержкой нового короля царства Тритона. Или, и того хуже, так может решить сам король Антонис. Вопрос в том, должны ли?
— Я знаю, что делаю, Гален, — бросает Гром.
— Наверное, не знаешь. Что отец говорит по этому поводу?