Посейдон

Гэллико Пол

— Умница! Я даже думаю, что вы полезете наверх первая, а потом будете наблюдать за тем, как все остальные карабкаются к вам. — Он повернулся к переборке, еще раз оглядел ее и заметил: — Здесь нам очень понадобится топорик. Кстати, где он?

Мэнни Роузен тяжело застонал.

— Что случилось, Мэнни? — сразу же забеспокоилась Белль. — Тебе плохо?

Роузен снова застонал:

— Плохо ли мне? Ты еще спрашиваешь! Я же поднимался последним. Вот я и оставил топорик там, внизу.

— Вот тебе и евреи, — радостно вставила Линда, видно решившая оскорблять

и унижать супругов при каждом удобном случае. — Ну, что я говорила?

— При чем тут евреи? — пожал плечами Роузен. — Забыть вещь может любой человек. Особенно, если он сильно взволнован.

— Конечно, Мэнни, — поддержала мужа Белль. — И кстати, ведь тебе никто не напомнил про него. — Затем с удивительной мягкостью добавила: — Если мы будем обижать друг друга, миссис Рого, ничего хорошего из этого не выйдет. Мы те, кто мы есть, точно так же, как и вы есть то, что вы есть. И винить в этом абсолютно некого.

Линда была довольно глупой женщиной и не смогла оценить тонкость высказывания миссис Роузен, но, на всякий случай, уже приготовилась произнести очередную гадость, как в разговор вмешался Майк Рого:

— Я сам схожу за топором, — заявил он.

— Нет, никуда ты не пойдешь! — взвилась Линда. — Это он забыл его, пусть он сам и возвращается.

— Ну, не надо так, крошка моя, — попытался успокоить жену Рого. — Перестань, пожалуйста. Он так быстро все равно не сумеет обернуться. К тому же не забывай, что мистер Роузен — мой старый друг.

Рого, частый гость в магазине Мэнни, всегда с удовольствием вспоминал его гостеприимство. Он повернулся к Скотту:

— Дайте мне веревку.

Скотт передал ему кольцо каната:

— Вы справитесь там один?

— Это из-за глупых анекдотов про тупиц-полицейских вы решили, что у меня нет головы на плечах? — вздохнул Рого и удалился.

— Что ж, а мы пока немного отдохнем, — предложил Скотт и растянулся на полу вдоль труб. — Устраивайтесь поудобней, у кого как получится.

— Мне понравилось, как ты сказал, что мы не оставим здесь Роузенов, — прошептала Нонни, обращаясь к Мюллеру. — Это очень милые люди. Они любят друг друга, это сразу видно. — Она опустилась на колени, и в этот момент полы ее халатика разошлись. Она судорожным движением запахнула его и, вздохнув, пожаловалась: — Мне очень стыдно за то, что я ничего не надела из нижнего белья.

Впервые Мюллер встретился с такой скромной девушкой, хоть и работающей профессиональной танцовщицей, он был растроган. Он чувствовал, что ее скромность истинная, не показная. Так или иначе он сумел по достоинству оценить поведение Нонни. Мюллер улыбнулся и заметил:

— Кажется, я кое-что придумал.

Он отстегнул от брюк подтяжки и передал их девушке со словами:

— Вот, сделайте из них поясок.

— Что вы! — ужаснулась Нонни. — А как же ваши брюки? Они не упадут?

Мюллер довольно похлопал себя по животу.

— Тут есть маленький бочонок, он не позволит, — заявил он. — Подтяжки я ношу не для этого.

— А для чего? — удивилась Нонни.

— Ну, для того, наверное, чтобы забыть о животе.

Я тешу себя мыслью, что если бы не подтяжки, то брюки действительно могли бы свалиться. — Он улыбнулся. — Нет-нет, не бойтесь, со мной все будет в порядке.

— Вы такой забавный! — прошептала Нонни и в порыве благодарности обеими ладонями ухватила его руку чуть повыше локтя. И снова Мюллер поймал себя на мысли, что ему приятно ее прикосновение.

Белль, неловко расположившаяся на жестких трубах поодаль от всех остальных, негромко обратилась к мужу:

— Что ты скажешь об этой Линде? Что она такого о себе возомнила? И как он ее терпит? Мне всегда казалось, что полицейские — народ строгий.

— Она считает, что намного выше его, — отозвался Мэнни.

— Как это — выше?

— Она должна была стать кинозвездой. Выйдя за Рого, она отказалась от карьеры.

— Кто это тебе сказал?

— Сам Рого.

— И он в это верит?

— Я помню, как перед свадьбой он пришел ко мне в магазин, — начал Мэнни. — В руках он держал «Лайф мэгэзин». Майк подошел ко мне, даже, я бы сказал, подбежал, и показал мне фотографию своей невесты. Там было напечатано четыре или пять фотографий красоток под заголовком: «Восходящие звезды завтрашнего кинематографа». Все они снимались на разных студиях. Помнится, у Линды был контракт с компанией «Парамаунт». Она тогда была довольно миловидной, не успела еще испортиться. И Майк сказал мне: «Мэнни, я счастлив, я на вершине блаженства. Мы скоро поженимся. Представляешь: такой болван, как я, и вдруг женится на настоящей кинозвезде!» Вот видишь, она уже тогда была для него кинозвездой. Я тогда порадовался за товарища… Только позже я узнал, что она выступала в каком-то бродвейском мюзикле, который с треском провалился, а потом ее вообще перестали куда-либо приглашать. Правда, об этом Рого мне никогда не рассказывал.

— И эта женщина считает, что имеет право плевать на нас или, допустим, на такую очаровательную девушку, как Нонни?

— По-моему, как раз в этом ничего удивительного нет, — пожал плечами Мэнни.

— Все, что ей требуется, это получить еще пару хороших затрещин, — вздохнула Белль. — Может быть, после этого она немного поумнеет. — Она подумала и добавила: — Впрочем, кто я такая, чтобы говорить об этом? Да и не это сейчас самое главное. Ведь мы попали в очень серьезный переплет. Правда же, Мэнни? Как ты считаешь, наше положение действительно такое безвыходное?

— Я не собираюсь тебе лгать, Белль.

— Значит, мы можем утонуть?

— Да.

Она немного помолчала, потом заговорила снова:

— Мне всегда было хорошо с тобой, Мэнни.

— Я всем обязан только тебе, мамочка.

— Ну, и какой смысл во всем нашем походе?

— Если имеется хоть какой-то шанс спастись, мы должны, мы просто обязаны воспользоваться им, — ответил Мэнни.

Белль промолчала.

Мисс Кинсэйл не стала ложиться на трубы, как все остальные. Она присела на них и прикрыла колени подолом своего длинного некрасивого платья. Она смотрела вдаль невидящим взглядом.