Пошел к черту!
Шрифт:
Из-за того, что музыка играла слишком громко, я не услышала, что позади меня увязалась компания хорошо знакомых мне парней. Хорошо знакомых ПЛОХИХ парней. У меня уже было несколько стычек с главным задирой этой банды, Антоном. Гнусный и просто отвратительный человек. Для которого просто не существовало таких слов, как «совесть» и «доброта». Иногда я жалела, что не была крепким парнем и не могла дать ему хорошего пинка.
Я спокойно шла себе и даже не подозревала, что мышка, то есть я, угодила в банду диких котов. Я наслаждалась песней, чувствуя умиротворение, ведь это была моя любимая
– Эй! – воскликнула я и резко обернулась. Позади меня стоял Антон, крутя в руках мои наушники. На его лице расцвела гнусная улыбка. Вот черт. Я решила, что лучше купить себе новые наушники, чем связываться с этими чудовищами.
Я развернулась и быстрым шагом направилась в сторону дома. Как назло, улицы уже пустовали. Оно и неудивительно. Тучи медленно заволокли все небо, что даже не было видно звезд и месяца, а ветер поднимал уже чуть пожелтевшие листья и разносил их по газонам. Никакой дурак не высунет нос в такую погоду. И вот она я, идиотка. Во всей своей глупой красе. Погуляла, расслабилась, очистила мысли. И нарвалась на неприятности. Супер. А теперь лишь бы успеть унести ноги. Иначе мне точно не поздоровится.
Позади меня тут же раздался оскорбительный свист.
– Эй, мышь, далеко собралась? – завопил Антон, и его компания полоумных кретинов взорвалась смехом. Я тут же сжала кулаки. Ничего себе, как смешно. Не обращай внимания, Ксюша. Не надо. Лучше проглотить оскорбление, чем реально начать с ним спор. Лучше вообще включить игнор, тогда идиот отвяжется.
– Вот, с*ка, – продолжали сыпаться оскорбления мне в спину, – ты куда, слышь, э? Я с тобой разговариваю, мразина?!
Кажется, моя тактика оказалась провальной. Мне стало очень страшно. Обычно, когда Антон цеплялся ко мне, рядом всегда кто-то находился. Никто не заступался, но я хотя бы была уверена, что он ничего страшного мне не сделает. А оскорбления стерпеть можно. И плевать, что они больно ударяли по моему состоянию и самооценке.
А сейчас я была совершенно одна. И этот недоумок мог сделать со мной все, что взбредет в его пустую голову.
Неожиданно меня резко дернули за рукав толстовки, я вскрикнула и выронила телефон, который разбился об асфальт. Вот черт!
– Я, кажется, с тобой разговариваю, – прошипел Антон, сильно сжимая мое предплечье. Он намеренно делал мне больно. Ничтожество.
– Отпусти, я не хочу с тобой разговаривать, – проговорила я спокойно, хотя еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Теперь мне хотелось домой. Очень хотелось.
Антон рассмеялся и обернулся к своим дружкам.
– Не, вы слышали ее? – он сильнее сдавил пальцами мою кожу, и я поморщилась, – Да кто тебя спрашивать будет, а? Всем насрать чего ты хочешь, а чего нет. Уяснила?
Он ощутимо так встряхнул меня, и моя голова дернулась. Что-то в области шеи хрустнуло, и я застонала от боли.
– О-о-о, – загудел Антон, – она уже сама выпрашивает. Слышали, как стонет? Ну, что, мышь? Готова отвечать за свои слова, а?
– Отстать от меня, – прошептала я, находясь на грани срыва. Антон наклонился ко мне, едва касаясь моих губ, произнес:
– Никогда… Мышь.
***
Мышь.
Но теперь Саши не стало. И моей невидимой защиты – тоже. Теперь Антон знал, что заступиться за меня некому.
И сейчас, когда он сжимал мою руку до красных пятен перед глазами, я подумала о Севе. Он бы смог меня защитить? Ведь так? И тут же в памяти всплыли воспоминания о сегодняшнем утре. Так меня еще не опрокидывали. Но тут на кону стоит не просто какой-то завтрак (ладно, не не какой-то, а просто невероятно божественно вкусный завтрак), а моя безопасность, если не жизнь.
– Отпусти меня, слышишь? – твердо произнесла я. Спасибо, голос, что не дрожал, хотя меня изнутри всю колбасило. – Хватит унижать слабых. Найди более достойного соперника. Или слабо?
Мерзкие глаза Антона прищурились, и я поняла, что неплохо было бы заткнуться. Но я уже задела его за живое. Прилюдно. При его друзьях. И я была уверена на двести процентов, что он так это просто не оставит.
– Че сказала? – прошипел Антон, и мне показалось, что он вот-вот сорвется.
– Че слышал, а теперь отпусти меня. Иначе с тобой уже буду разговаривать не я.
О, Господи, Ксюша, а кто? М? Сама-то ответить можешь? Господь Бог с ним будет разговаривать? Лучше молчи, Ксюша, пожалуйста, молчи! Но, к сожалению, у меня есть одна идиотская особенность: если я попадаю в стрессовую ситуацию, то я не затыкаюсь. Ни на секунду. У меня будто исчезает фильтр между языком и мозгом. Чувство самосохранения и здравый смысл машут ручкой и говорят: «Гудбай!».
– Да я тебе… – Антон вдруг оттолкнул меня, спасибо, что хоть не упала, и замахнулся. Я вскрикнула и прикрыла лицо ладонями.
– А ну! Кыш! Пшел! Ишь че удумал! Я тебе щас! – я услышала знакомый голос, и волна облегчения просто затопила меня. На сегодня это все. Сегодня я спасена. Я обернулась и увидела Зинаиду Петровну (для меня просто баба Зина), которая бодрым шагом шла к нам. Моя боевая подруга.
– Ты че меня не услышал? – повторила возмущенно женщина, замахнувшись на парней лыжной палкой. Парни, не будь дураками, тут же рассыпались в разные стороны, а главный злодей лишь сплюнул нам под ноги и с ухмылочкой повернулся к Зинаиде Петровне.
– Бабка, ты че? – он сделал шаг в ее сторону, но отчаянная баба Зина не из робкого десятка. Она замахнулась и хорошо огрела Антона по спине своей лыжной палкой.
– Ниче! А ну пшел отсюдава! Чтобы не видела тебе рядом с ней, понял?! – Зинаида Петровна быстро оказалась возле меня и прикрыла своей грудью. А грудь у нее все еще ого-го…
– Ну, бабка, – прошипел Антон. Его лицо покраснело. И уж не знаю – от стыда или от злости. А может от того и от другого. – Ты еще поплатишься за это! Вы обе!