Посиделки на закате
Шрифт:
Минувшее лето было благополучным для всех активных потребителей солнца — помидоров, орешника, яблонь. И хорошо уродился подсолнечник. Проезжая в августе по местам, где жил первый «воронежский маслобойщик», мы видели поля подсолнухов с тяжелыми, к земле наклоненными головами, на которых пировали воробьи и грачи. Рядом комбайн убирал кукурузу, у дороги старухи сидели возле корзин с помидорами и картошкой, в их компании был и курильщик, смоливший газетную самокрутку с «индейским зельем» — дым из ноздрей валил, как из каминной трубы! Ну чем не повод вспомнить Колумба! Сам мореход, возможно, этих земных плодов и не видел. Но как велики последствия его великого плавания!
Фото
Воробьиный характер
(Окно в природу)
Полюбуйтесь, молодцу две недели от роду, но характер как на ладони. Стоит гусенок на земле твердо, вполне уверен в себе и, кажется, вот-вот что-нибудь скажет. Так и будет расти с высоко поднятой головой — обидчика ущипнет или, изображая змею, вытянет шею и зашипит: на дороге, по которой мчатся автомобили, в панику не ударится, спокойно прошествует, заставит шоферов притормозить. Характер. Каков гусь! — говорят об ином человеке.
Ух, лиса-а! — скажут о ком-нибудь, отмеченном хитростью. Но так ли уж хитер этот зверь, по сказке выманивший у вороны сыр и обманувший мужика на дороге, прикинувшись мертвым? Наблюдая лисицу в природе, часто видишь, как попадает она впросак. И в делах с сыром вопреки басне скорее ворона способна перехитрить лисицу. Многократно отмечено: наблюдая мышкующих лис, вороны похищают припасенную ими добычу. И по притворству есть звери куда способней лисицы. Дело, правда, не в хитрости, а в образе жизни и поведении.
Примитивный и очень древний опоссум (обитает в Америке), застигнутый в курятнике, притворяется мертвым. Разъяренный фермер, увидев, как много куриной крови пустил разбойник, бьет его смертным боем и, выкинув из сарая за хвост, идет за лопатой — закопать бездыханного. И что же? «Приконченный» опоссум вдруг оживает, находит силы — немедленно улизнуть. Похоже ведет себя знакомая нам енотовидная собака.
В Воронежском заповеднике на бахче, помню, сторож подкараулил воришку, выгрызавшего по ночам арбузную мякоть. Им оказался енот. (Так привыкли называть зверя, переселенного из Приамурья.) Колотил енота нещадно и кинул в телегу — «может, шкура на что годится». Но по дороге с бахчи в усадьбу зверь убежал — прыгнул с телеги и был таков. За лисицами эти подвиги значатся только в сказках.
Только вылупился, а уже видно — боец!
У всех животных, сообразно повадкам и образу жизни, есть свой характер, определяемый человеком по своим человеческим меркам. Волк постоянно голоден — рыщет, ищет добычу. Наблюдение верное, именно частое голодание заставляет волков ошалело убивать больше, чем могут они сожрать в один раз.
Интересны наблюдения характера воробьев. Живет этот «мальчишка в сером армячишке» испокон веков с нами рядом и сносно кормится. Но осторожен. Потому осторожен, что давно присмотрелся к нашим повадкам, знает, что не всегда прощают ему воровства. Повесьте кормушку возле окна. Кто первым на нее сядет?
Ни в коем случае не воробей — синица, прилетевшая с холодами из леса, а потом уже, убедившись в безопасности, по-хозяйски будут держать себя воробьи. В морозный день синица способна брать зерна прямо с руки. Воробей это сделает очень редко. Старого воробья на мякине не проведешь, — говорят об осторожном осмотрительном человеке.
А вороватость, смекалка, ум несомненный значатся за живущими рядом с нами сороками, воронами и воронами. («Следует знать, — любил говорить, беседуя с детворой, Сергей Образцов, — ворон — это не муж вороны, а большая и не серая, а черная с синевой птица».) В названии врановых подмечен вороватый характер-ворон, ворона.
Всем известно, что заяц труслив. Да, он действительно ищет спасенья, полагаясь на ноги, и ноги лучше всего его выручают. Но люди знающие вам скажут: заяц отнюдь не сдается, если его прищучили из засады или догнали, сильные заячьи ноги — неплохое оружие. Упав навзничь, заяц может отбросить ястреба и нанести раны охотнику-человеку.
Еще характеры… Бобр домовит, сурок — соня, хорек злобен, муравей трудолюбив, муха назойлива, индюк важен. Это все не надо и объяснять. Коза — дереза и задира. Кур и овец люди, не вполне справедливо, считают олицетворением глупости. Собака — слуга хозяину, кошка — дому. Петух по нынешним представлениям — сексуальный маньяк, к тому же самоуверенный — «полагает (по сказке), что Солнце восходит от того, что он кукарекает». Петух, разумеется, «не полагает», это все наши поиски образов в мире животных для колоритного означения характеров человека.
Кое-кому характеристика выдается за внешность. Щегол (щеголь) в самом деле на редкость ярко наряжен. У сороки-белобоки так ярки перья, что белую рубашку зовут сорочкой. «Свиристелкой» раньше в деревнях называли красивую, но холодно-бездушную девку. Меланхолично красивые свиристели дают к тому повод…
У каждого вида животных есть какие-нибудь заметные особенности в характере. Но и внутри вида-в компании воробьев, овец, волков, бобров, лисиц, опоссумов, глухарей, белок, слонов, индюков так же, как у людей, есть и характеры индивидуальные. Среди животных есть повышенно любознательные и крайне осторожные. Есть спокойные и есть агрессивные. Есть трудяги и есть лентяи. Есть лопоухие простаки и встречаются гении. У разных животных это проявляется по-разному. Муравьи с жесткой наследственной программой в поведении вряд ли сильно друг от друга характером отличаются, а тем, кто проходит притирку к среде обитания, к соседству, например, с человеком, в характерах необходимо разнообразие. В этом залог выживания вида.
Фото автора. 31 октября 1992 г.
На кругах жизни
(Окно в природу)
Минувшим летом на дороге возле Хопра наша машина сбила лису. Молодой, неопытный зверь, оказавшись в полосе света, посчитал спасительной темноту ниже фар… Утром мы уже вырыли яму — закопать убиенную, но любознательные ребятишки, дети местного лесника, предложили оставить лису около наблюдательной вышки и проследить, что с ней будет, — «в природе погибших ведь не закапывают».
В пойме Хопра живут кабаны, волки, орланы, сороки, вороны. Мы посчитали: кто-то заметит падаль, и можно будет понаблюдать лесной пир.
Четыре дня мы навещали по утрам вышку. Лиса лежала нетронутой, только золотистые мухи чешуйчато поблескивали на рыжем меху. А приходим еще через день — лежит на земле плоский, как тень, силуэт зверя из шерсти. Тронули палкой — под шерстью десятка два черных жуков-трупоедов и месиво белых червей — мушиных личинок. Съели все, кроме костей и шерсти. И уже сами стали объектом охоты маленьких птиц.