Посланец. Переправа
Шрифт:
Женя выключила рацию и сдернула с головы плащ-палатку. Она была в наушниках и не слышала гула машин, поэтому страха не ощущала. Но по нервным жестам Демидова поняла, что где-то рядом подкрадывается опасность. Женя попыталась подняться, но Демидов, положив на ее голову свою тяжелую ладонь, придавил к земле. Сукачев в это время уже смотал антенну и начал запихивать рацию в вещмешок. Из зарослей конского щавеля показался Гудков. Все это время он пристально следил за машинами, готовый прикрыть разведчиков, если немцы пойдут на них.
— Что случилось? — шепотом спросила Женя и только тут услышала гул удаляющейся машины.
Ее словно прострелило электрическим током. Сердце
— Все передала? — наклонившись к ней, спросил Демидов.
Женя не смогла ответить, лишь кивнула головой. Он взял ее под локоть и потащил к берегу. И только оказавшись на краю обрыва, с которого виднелась расстилавшаяся внизу светлая полоса воды, она пришла в себя.
— Не тащите меня, — сказала она Демидову, выдергивая из его руки локоть, — я пойду сама.
Он отпустил ее, и она, держась за траву, начала спускаться вниз. Разведчики, притаившись, ждали их у края обрыва. Услышав гул машин, они поднялись наверх и приготовились прикрывать товарищей. Когда подошел Демидов, они встали. Он оглядел их и тихо произнес:
— Будем пробираться к мосту.
Никто не ответил. Растянувшись цепочкой, группа неслышно пошла по склону берега, стараясь не приближаться к воде, на фоне которой хорошо вырисовываются ночные силуэты. У минометной батареи, которую обнаружили разведчики, перейдя болото, громко разговаривали немцы. Сердитый голос выкрикивал какие-то резкие слова, не опасаясь, что его услышат. Плотный и влажный ночной воздух далеко разносил их. Демидова это обрадовало. Если немцы разговаривают так громко, значит, хорошей охраны у них здесь не организовано. Очевидно, уверены в том, что так далеко к ним в тыл русские пробраться не могут.
Демидов передал по цепочке, чтобы все спускались ближе к воде. Это была единственная возможность обойти немцев. Но когда группа стала приближаться к реке, по цепочке пробежал приказ залечь и не двигаться. Все это время Женя не могла избавиться от жуткого, нахлынувшего на нее страха. Ей никогда не доводилось видеть немцев так близко. Они разъезжали на машинах, громко разговаривали и в любой момент могли открыть огонь по разведчикам, в том числе и по ней. Для этого было достаточно одного неосторожного движения, которое могло привлечь их. И тогда уже ничто не было в силах спасти ни ее, ни Демидова, ни всех остальных. «Неужели жизнь может закончиться так скоро?» — бессознательно думала она, и от этой навязчивой мысли становилось еще страшнее.
Из этого состояния ее вывел недалекий плеск воды. Женя осторожно подняла голову из травы и увидела в каких-нибудь тридцати метрах силуэты двух голых немцев, купающихся в реке. Один из них, разгребая впереди себя руками воду, начал выходить на берег, другой продолжал купаться. Они о чем-то негромко разговаривали. Когда первый немец уже почти оделся, из воды вышел второй. Женя прижалась щекой к земле, закрыла глаза и замерла. Она готова была превратиться хоть в таракана, хоть в мошку, лишь бы немцы не заметили ее. Женя перестала дышать. И сразу услышала над ухом тонкое гудение комара. Он сел на щеку, и Женя почувствовала, как он прокусил своим острым хоботком кожу. Но она даже не дернулась от боли. Комар пил ее кровь, а она не шевелилась. В другой раз она бы шлепнула этого комара прямо на щеке, а сейчас лежала, боясь дышать, и слушала, как немцы, одеваясь, разговаривают между собой. Сколько так продолжалось, она не знала. Ей показалось, что прошла целая вечность. Наконец по цепочке передали команду подняться и перескочить тропинку, по которой немцы ходили к реке.
Женя вспомнила слова Демидова о том, что если надо пройти неслышно, передвигаться следует на цыпочках. Когда наступаешь на всю ступню, невольно возникает звук тяжелого топота. Это он говорил ей у блиндажа, когда они только строились перед выходом на задание. «Какой же все-таки хороший Демидов», — подумала она, осторожно поднимаясь с земли. Согнувшись, чтобы как можно больше слиться с высокой травой, почти не дыша, она вслед за другими проскочила тропинку и перевела дух лишь тогда, когда группа оказалась за двумя кустами тальника, росшего у самой воды.
Тяжелые тучи, закрывавшие небо, раздвинулись, на нем появилось несколько бледных звездочек, и все вокруг сразу посветлело. Речные струи, натыкаясь на берег, жалобно зажурчали. Где-то далеко, то ли на середине реки, то ли у противоположного берега крякнула утка. Природа вдруг обрела спокойствие, тем самым еще более усложнив задачу разведчикам. В этом спокойствии свой лад, любой посторонний звук или, наоборот, внезапное молчание сразу настораживают.
Демидов приложил ладони к губам и негромко крякнул. Утка отозвалась. Он крякнул еще раз. Ответа не последовало. Выждав длинную паузу, он снова крякнул. Никто не откликнулся и на этот раз. Очевидно, утка распознала подвох и перестала отвечать. Демидов дал команду двигаться дальше и на всем пути, пока они шли вдоль берега, время от времени крякал. В конце концов, не выдержав, с другого берега ему отозвалась другая утка. Это означало только то, что у воды было спокойно.
Вскоре далеко впереди показалась черная ниточка моста, пересекавшая реку. Берег, под которым шли разведчики, становился все ниже и перестал скрывать их. Дальше идти было опасно, и группа остановилась. Демидов снова выслал вперед Никулина и Коваленка. Они легли на кромку обрыва и неслышно, как ужи, исчезли в уже покрывшейся росой траве. Все затаились в молчаливом ожидании. Женя никак не могла унять свое сердце. Ей казалось, что его стук слышат все разведчики, а в такой напряженной тишине могут услышать и немцы. Сидя на мокрой траве, она согнулась, уткнув лицо в колени. Ей хотелось пить, но для этого надо было спуститься к воде, а это опасно.
Женя исподлобья смотрела на темные силуэты находившихся рядом с ней людей, и только сейчас начинала понимать, каким невероятным усилием воли дается каждому из них видимое спокойствие. К смертельной опасности нельзя привыкнуть. Ведь не зря так бешено колотится сердце, которое не удается унять. Очевидно, и у них такое же состояние. Только они в отличие от нее научились загонять свой страх внутрь.
Ее внимание привлек легкий шорох. С обрыва скатились разведчики и шепотом доложили Демидову, что недалеко отсюда параллельно берегу проходит дорога, связывающая минометную батарею с мостом. В километре от моста стоит хорошо уцелевший кирпичный дом с примыкающими постройками. По всей видимости, бывший хутор. Около него слышна работа мотора, скорее всего, грузового автомобиля. Мост охраняют два дзота, к которым ведут траншеи. Часовых не видно. Но на развилке дороги, ведущей к хутору, стоит пост. Миновать его нельзя.
Во время донесения Демидов не произнес ни слова, продолжал он молчать и после того, как разведчики выложили все, что увидели собственными глазами. Надо было принимать решение, а оно оказалось трудным.
— А может нам перейти реку и попытаться захватить мост с другой стороны? — осторожно спросил Коваленок.
— Ты думаешь, он с той стороны не охраняется? — Демидов посмотрел на противоположный берег реки, покрытый густыми кустами ракитника.
— Должно быть, охраняется, — ответил Коваленок. — Но немцы там не такие бдительные.