Посланник
Шрифт:
– Что это? – Голос доносился как будто через слой ваты. Кажется, Михей. Кажется, скорее озадаченный, нежели испуганный. Нашел время отвлекаться на техническую проблему!
– Программа дистанционного управления одним устройством, конструированию которого я посвятил львиную долю своего времени. – Пальцы мелькали в воздухе, разворачивая схематическую диаграмму планеты Земля... и покрывающую ее тонкую, постоянно меняющуюся сеть. – Точнее, целой паутиной устройств, разбросанных по всей планете, которые должны будут по команде изменить кое-что из физических законов... На время
– Да переходи ты к сути, наконец! Что эта штука делает! – не выдержала Виктория. Олег язвительно:
«Тебе, я вижу, лучше».
...И одновременно вслух:
– Разбивает кое-что в цепочке реакций, используемых при детонации атомных устройств. Теоретически это должно не дать людям с испугу обрушить на планету радиоактивный ад.
Виктории потребовалось некоторое время, чтобы разобраться во всех подразумеваемых тонкостях.
– То есть, – дошло до Михея, – ты хочешь саботировать наше оружие? – Рука его опасно скользнула к карману.
Олег усмехнулся, в этой улыбке (оскале?) не было ничего смешного.
– Поверь мне на слово, примитивные атомные боеголовки против такого противника не помогут. Если военные попытаются их выпустить в достаточном количестве... а за полвека этой гадости накопили более чем достаточно... «Временно не моя планета» звучит гораздо лучше, чем «радиоактивный ад там, где когда-то была старушка Земля», вы не находите?
Пауза. Избранной отчаянно хотелось вцепиться в лицо этому гаду, упражняющемуся в остроумии, когда ее планету раздирали на части боль и беспомощность, но он был прав.
Трехмерная голографическая картинка вдруг вспыхнула водопадом цвета, калейдоскопической ясностью линий. Это, наверно, имело смысл, но не для Виктории. Как не имели для нее смысла и странные, похожие на руны значки, стремительно мелькавшие на вершинах диаграммы. Похоже, активизировалось уже программное обеспечение, которое Олег сконструировал специально для себя, – что-то работавшее на совершенно иных принципах, нежели знакомые ей компьютерные системы. И сам факт, что сейчас Посланник вынужден был работать в этом режиме, говорил о многом. В частности, о том, что ни в одном человеческом языке не было знаков, способных отразить творящееся сейчас на орбите планеты.
Виктория болезненно сглотнула, пытаясь подавить подступающую к горлу тошноту. Ей не нужна была ни сеть спутников-шпионов, ни иномирный софт, чтобы понять, насколько все было плохо. Покосилась на Олега... и яростно вцепилась ногтями в ручки своего кресла.
Очень плохо.
Виктории никогда раньше не приходилось видеть своего учителя по-настоящему удивленным.
– Како... А... О-о! Впрочем, все это стало уже чисто теоретической спекуляцией. Этим ребятам моя помощь не требуется. – Пальцы Олега плели сложные фигуры, уже не утруждая себя глупостями вроде имитации работы на клавиатуре.
– Ли, подключайся напрямую к моему компьютеру – сейчас они снимут последние спутники, и ты останешься единственным источником информации об этом сумасшествии... Так, что там?.. Рискованно... Ирина, ты держишь связь с Юрием и остальными? Хорошо, тогда попробуй передавать данные мне напрямую. Михаил, запускай здешнее оборудование – если оно еще работает...
Повинуясь его жесту, в воздухе снова повисла проекция карты Земли, расчерченной многочисленными точками, значками и стрелочками. Красным, кажется, обозначены силы вторжения, но почему тогда из-под красного почти не видно других цветов?
– Налицо хорошо отработанная операция – и предшествующая ей предварительная разведывательная работа... не слишком, впрочем, тщательная. Три корабля-матки, несколько тысяч истребителей, скорее всего идущих на автопилоте... А вот это интересно: настоящие силы десантируются прямо в стратегические точки, не утруждая себя никакими кораблями. Прямая телепортация с какой-то базы... Но какой варварский метод! Они же так все подпространство растерзают!
С последним Виктория была полностью согласна. Ее внутренности ощущались уже наполовину растерзанными.
Стало трудно дышать, в глазах то темнело, то зажигались призрачные огоньки.
«Успокойся, – шепнул внутренний голос. – И разозлись. Расслабься и соберись. Позволь времени течь сквозь тебя».
Хороший совет. Виктория так и сделала.
Олег вдруг звонким щелчком свернул все свое оборудование, оказалось, что он смотрит на нее. Бьющая из него агрессивно-оранжевая энергия лишь еще больше подчеркивала нечеловеческую скорость движений, странную неправильность позы. Виктория почувствовала, как против воли сжимается в своем кресле, впиваясь пальцами в полированное дерево ручек. Кем бы ни были вторгшиеся сейчас на Землю существа, в одном она была уверена: стоящий сейчас перед ними шестнадцатилетний мальчишка был куда как более чужд.
Он нетерпеливо дернул головой, отбрасывая с глаз темную прядь, и впечатление пропало, оставив лишь знакомо-высокомерный изгиб губ.
– Ну?
Виктория удивленно моргнула, пытаясь понять, чего от нее хотят. Думать все еще было сложно, все тело болело, как после отчаянной драки... или жестокого избиения.
– Что ты почувствовала?
«Танцующее на моих костях стадо диких слонов» – не тот ответ, который можно было дать раздраженному Олегу. Виктория сглотнула гнев, боль и растерянность и попыталась сформулировать смутные впечатления поточнее.
– Они... ударили по планете. Чем-то. Сначала по ментально-информационному полю... я не знаю, как это назвать. Думать вдруг стало невыносимо тяжело, и мысли такие медленные. – Учитель кивал, судя по всему, понимая в ее словах гораздо больше, нежели сама Виктория, и это ее несколько приободрило. И разозлило. Что в ее случае одно и то же. – Может быть, какое-то излучение, препятствующее мыслительному процессу или скорее даже развитию мыслительного процесса. И не препятствующее, а... корректирующее? Изменяющее. Да. Похоже, дети, которым придется расти с этим над головами, будут думать... по-другому. Взрослые тоже, но не все, и для них процесс трансформации будет более болезненным.