После – долго и счастливо
Шрифт:
– Может, заткнешься? Она только что уснула, – грубо шепчу я и опускаю взгляд на спящую Тессу.
Он – последний их тех, кого я хотел бы сейчас видеть. Конечно, он заметил мои воспаленные глаза и раскрасневшиеся щеки – чертово доказательство нервного срыва.
Черт, кажется, я даже не могу ненавидеть этого гаденыша, потому что он пытается не смотреть на меня, чтобы не смутить. За эту его неизменную доброту какая-то часть меня ненавидит его еще больше.
– Она… – Ной оглядывается в грязной теплице и возвращается взглядом к Тессе. – Следовало догадаться, что она пойдет сюда. Она всегда пряталась здесь раньше…
Откинув со лба светлые волосы, он, к моему удивлению, делает шаг к выходу.
– Я буду в доме, – устало говорит он и, сгорбившись, уходит, даже не хлопнув дверью.
Глава 28
Тесса
Он надоедает мне весь последний час, следя в зеркале, как я накладываю макияж и завиваю волосы, и тискает при каждом удобном случае.
– Тесс, детка, – стонет Хардин в который раз. – Я люблю тебя, но, если ты не поторопишься, мы опоздаем на собственную вечеринку.
– Я знаю, просто хочу выглядеть прилично. Все там будут.
Я посылаю ему примирительную улыбку, не сомневаясь, что он не будет долго сердиться, и втайне наслаждаясь выражением неудовольствия на его лице. Обожаю эту ямочку на его правой щеке, которая появляется, когда он сердито, но так мило хмурится.
– Прилично? Ты сразишь всех наповал, – ноет он, определенно ревнуя.
– Еще раз, что там за вечеринка? – Я наношу на губы тонкий слой блеска. Не могу вспомнить, что происходит, только знаю, что все в нетерпении и мы опоздаем, если я не закончу прихорашиваться.
Меня обнимают сильные руки Хардина, и я неожиданно вспоминаю, что за повод для праздника. Это настолько ужасно, что я роняю блеск в раковину и судорожно выдыхаю.
– Похороны твоего отца, – шепчет Хардин.
Я выпрямляюсь и, обнаружив, что сижу в объятиях Хардина, торопливо отталкиваю его от себя.
– Что случилось? В чем дело? – восклицает он.
Хардин здесь, рядом со мной, мои ноги переплелись с его. Не нужно было засыпать – как вообще это могло случиться? Я даже не помню, как уснула. Последнее воспоминание – теплые ладони Хардина поверх моих, закрывающие уши.
– Ничего, – хриплю я.
Горло горит огнем, и я осматриваюсь по сторонам, пока мозг пытается осознать, что происходит.
– Мне нужна вода. – Потерев шею, я пытаюсь встать. Спотыкаюсь и перевожу взгляд на Хардина.
Его лицо непроницаемо, глаза красные.
– Тебе что-то снилось?
Пустота быстро наполняет меня снова, забираясь в грудную клетку и явно намереваясь остаться там надолго – в самом глубоком и уединенном месте.
– Сядь. – Он дотрагивается до меня, но его пальцы словно прожигают мою кожу, и я отскакиваю в сторону.
– Пожалуйста, не надо, – тихо прошу я.
Хмурый, обожаемый мною Хардин из сна был просто сном, бессмысленным сном, и теперь передо мной другой Хардин – тот, который вернулся, чтобы нанести очередной удар после того, как отказался от меня. Я знаю, почему он это делает, но это не означает, что я готова сейчас с ним разбираться.
Смирившись, он наклоняет голову и опирается рукой о землю, чтобы подняться. Его колено скользит по грязи, и я отворачиваюсь, пока он встает, хватаясь за оградку.
– Я не знаю, что делать, – тихо произносит он.
– Тебе не нужно ничего делать, – бормочу я и изо всех сил пытаюсь заставить свои ноги двигаться, чтобы выйти отсюда под проливной дождь.
Я уже на середине двора, когда слышу его шаги за спиной. Он держится на безопасном расстоянии, и я благодарна ему за это. Мне нужно личное пространство, нужно время, чтобы подумать и перевести дух, и нужно, чтобы его не было рядом.
Распахнув дверь, я захожу в дом. Грязь ручьями стекает на коврик, и я сжимаюсь при мысли о том, как отреагирует на такой беспорядок мать. Чтобы не выслушивать ее жалобы, я, раздевшись до лифчика и трусиков, оставляю кучу грязной одежды на заднем крыльце и, прежде чем пройти по чистому кафелю на кухне, стараюсь как можно лучше смыть под дождем грязь с ног. С каждым шагом раздается скрип, и я подпрыгиваю от неожиданности, когда открывается задняя дверь и входит Хардин в грязных ботинках.
Зачем беспокоиться о чем-то настолько незначительном – о грязи? По сравнению со всеми остальными проблемами в моей голове грязь кажется такой мелочью, такой ерундой. Мне не хватает тех дней, когда беспорядок в доме был поводом для волнения.
– Тесса? Ты меня слышала? – прерывает голос Ноя мои размышления.
Поморгав, я поднимаю на него глаза: он стоит босиком в коридоре, с мокрой одеждой в руках.
– Прости, нет.
Он сочувствующе кивает.
– Ничего страшного. Ты в порядке? Тебе нужно в душ?
Я киваю, а он заходит в ванную и включает воду. Шум воды заставляет меня подойти ближе, но я замираю на месте, как только слышу голос Хардина:
– Он не будет помогать тебе принимать душ.
Я не отвечаю. У меня просто нет сил, чтобы ответить.
«Конечно нет, с какой стати ему это делать?»
Хардин проходит мимо меня, оставляя за собой грязные следы.
– Извини, но это невозможно.
В голове у меня нет ни одной мысли, а может, это только так кажется, но я начинаю печально смеяться над тем, какой беспорядок он тут устроил. Не только в доме моей матери, а вообще везде, где он появляется, после него остается беспорядок. Включая меня – со мной полный бардак.
Он исчезает в ванной.
– Она полуодета, и ты включаешь для нее воду, – говорит он. – Черт, нет, ты не останешься здесь, пока она принимает душ. Ни за что.
– Я просто пытаюсь помочь, а ты создаешь проблему на…
Я захожу в ванную и проталкиваюсь мимо двух угрюмых мужчин.
– Оба вышли, – приказываю я монотонным безжизненным голосом. – Идите и разбирайтесь где-нибудь еще.
Выгоняю их и закрываюсь. Как только щелкает замок, я начинаю молиться, чтобы Хардин не прибавил эту тонкую дверь к своему списку разрушений.